27 января, в день полного освобождения Ленинграда от блокады, в 15.00 в Смольном Воскресенском Соборе Санкт-Петербурга будет отслужена панихида по всем вождям и воинам, на поле брани убиенным, по всем гражданам града святаго Петра, скончавшимся от глада, и хлада, и ран. После панихиды будет совершено 900 ударов в большой колокол Смольного собора в память о 900 днях блокады. Большой колокол весом в 10 тонн был вылит на одном из Воронежских заводов. Он был пожертвован Советом Ректоров Вузов и освящен в 2015-м г. высокопреосвященнейшим Амвросием, архиепископом Петергофским, ректором СПБДАиС. Традиция бить 900 раз в день полного снятия блокады зародилась в 2016-м г.
Девятьсот дней немцы и их союзники держали Ленинград в огненном кольце
Не будет преувеличением сказать, что для трехсотлетней истории Санкт-Петербурга Великая Отечественная война явилась главным событием. Девятьсот дней – с 8 сентября 1941 г. по 27 января 1944 г. – немцы и их союзники держали Ленинград в огненном кольце, голодом, обстрелами, бомбежками пытаясь уничтожить его защитников. От голода, бомб и вражеских снарядов умерло более 800000 ленинградцев. На Ленинградском и Волховском фронте погибло более миллиона советских воинов, пытавшихся прорвать кольцо блокады, начиная с осени (!) 1941 года. В блокаду часто умирали целыми семьями. Невозможно без душевного волнения читать дневник Тани Савичевой и его концовку: «Все умерли. Таня одна».
Об этом, к сожалению, часто забывают в наше благополучное время. Эти 900 ударов призваны разбудить память современных петербуржцев, напомнить им, какой ценой был сохранен прекрасный город на Неве.
Берлин пал, потому что не пал Ленинград
И все же неправомерно было бы сводить память о войне только к ужасам голода. Стоит помнить не только блокаду, но и Ленинградскую битву в целом, длившуюся более всех сражений Второй мировой войны – целых три года, с 10 июля 1941 г. по 10 августа 1944 г. А ее значение велико. Покойный М.И.Фролов, ветеран войны, основатель школы изучения Ленинградской битвы, чеканно определил его так: «Берлин пал, потому что не пал Ленинград». Действительно, Москва выстояла осенью 1941 г., потому что не был сдан город на Неве. В противном случае, по признанию Г. К Жукова, пришлось бы разворачивать две армии на северо-западе для защиты столицы, когда на счету была каждая рота. Падение же Москвы означало гибель Советского Союза, но вместе с тем и гибель всего мира от коричневой чумы.
Стойкость и мужество защитников Ленинграда поражали современников – и друзей, и врагов. Одним из моральных аргументов для открытия второго фронта был пример героизма ленинградцев, служивший укором для англосаксов, до 1944 г. минимизировавших свои усилия в борьбе с нацизмом. Неслучайно Ольга Берггольц написала:
Ведь это мы, крещенные блокадой!
Нас вместе называют – Ленинград.
И шар земной гордится Ленинградом.
Ольга Берггольц
Блокада Ленинграда обладала своим духовным метафизическим измерением. Неслучайно
О. Ф. Берггольц говорила о «крещении блокадой». В одном из своих стихотворений она высказалась еще пронзительней:
Вот женщина стоит с доской в объятьях
Угрюмо сомкнуты ее уста.
Доска в гвоздях, как будто часть распятья,
Большой обломок русского Креста.
Крест и Крещение – духовные координаты Блокады
Крест и Крещение – духовные координаты Блокады. Недаром она была прорвана 75 лет тому назад в Крещенский сочельник, а ее снятие произошло в день отдания Крещения, 27 января. В этом сокрыт глубокий символизм: отдание Крещения – отдание Блокады. Для многих наших сограждан она явилась не только испытанием, но и восхождением – к жертвенности, самоотвержению, милосердию, человечности. А для многих – путем к Богу.
Все десять храмов Ленинграда, действовавшие перед войной, работали всю блокаду. Каждый день в них шла служба, каждый день возносились молитвы за Победу. Голодные, изможденные ленинградцы шли молиться в храмы, где их встречали не менее изможденные и голодные священники, которые все же находили в себе силы утешать, укреплять в подвиге, вести людей к Богу и к спасению.
Смысл русского Креста – в торжестве Вечной Жизни и Правды Божией над ложью и смертью
Блокада с ее ужасами и испытаниями ставит вопрос: для чего это было послано? В чем смысл русского Креста? Думается, самый глубинный ответ состоит – в торжестве Вечной Жизни и Правды Божией над ложью и смертью. Неслучайно великие иерархи Отечественной войны – патриарх Московский и Всея Руси Сергий (Страгородский) и митрополит Ленинградский и Новгородский – писали: «Враг бессилен против правды Божией и нашей воли к победе. Тьме не победить света... Гитлер и его подручные возымели дерзость сказать, что Христос и Его заповеди устарели, что теперь они наследуют землю. За эти наглые слова да поразит Господь Гитлера и его подручных». Русский Крест состоял и состоит в том, чтобы жизненно, практически опровергнуть всю ложь, все яды европейской цивилизации, забывшей Христа. О европейском (да и русском) капитализме Ф. М. Достоевский проницательно писал в «Преступлении и наказании»: «Когда помутилось сердце человеческое, когда цитируются фразы, что кровь освежает, когда вся жизнь проповедуется в комфорте». Воины и граждане Ленинграда ясностью своей совести, своей жизнью и смертью засвидетельствовали, что эгоизм побеждается подвигом и жертвенностью, жажда крови – мужеством, милосердием и человечностью.
Как написала О. Ф. Берггольц в Февральском дневнике:
Но тот, кто не жил с нами,– не поверит,
что в сотни раз почетней и трудней
в блокаде, в окруженье палачей
не превратиться в оборотня, в зверя.
Разве стихи Берггольц в осажденном городе – не победа духа над материей?
Самой своей жизнью воины и жители блокадного Ленинграда посрамили материалистическую философию и науку. Маркс и его последователи провозгласили: «Материя, бытие определяет сознание». Но вопреки условиям бытия – голоду, холоду, обстрелам, бомбежкам – ленинградцы сражались на передовой, шли работать, спасать, творить. Один из немецких врачей после войны, ознакомившись с блокадным рационом (125 граммов хлеба, из которого половина – добавки), пришел в ужас: «Как вы могли на этом жить?» А ленинградцы не только жили, но и трудились, тушили «зажигалки» и пожары, растили детей. Разве стихи Берггольц и Инбер, разве Седьмая Симфония Шостаковича в осажденном городе – не победа духа над материей? Троцкисты-интернационалисты провозгласили: «У пролетариата нет отечества». Петроградский пролетариат умирал за свое отечество – Россию в облике Советского Союза. Расистская доктрина Гитлера-Розенберга провозгласила примат расы и крови, разделение народов на полноценные и неполноценные и право высших рас истреблять низшие. Русские «недочеловеки» показали «расе господ», что они сильнее ее во всех отношениях – и как воины, и как труженики, способные работать в нечеловеческих условиях, и как мыслители и изобретатели (целый ряд изобретений ученых Ленинграда сохранил город от уничтожения и спас тысячи жизней). И, самое главное, русский человек показал, что он сильнее в нравственном отношении, и он не только способен претерпевать неимоверные страдания, но и прощать за них.
Русский человек показал, что он не только способен претерпевать неимоверные страдания, но и прощать за них
Неслучаен человеконенавистнический итог страшной жизни и деятельности Гитлера, вынужденного признать силу русского народа: «Немецкий народ не выполнил своего предназначения. Поэтому он должен исчезнуть и уступить свое место более жизнеспособным расам».
И самое главное, своей жертвенностью, своей жизнью и смертью, отдавая последний кусок хлеба ближнему, многие блокадники посрамили закон своекорыстия, закон индивидуализма и наживы, к сожалению, лежащий в основе европейского капитализма (см. наш материал «Несвятые святые блокады»). Об этом торжестве Духа над материей, жизни над смертью и скажут эти 900 ударов.
