Церковь-школа в с. Ахмат Новоузенского уезда

Посвящается памяти моих дедушки и бабушки – Корабельщиковых Ивана Ефимовича и Клавдии Григорьевны, проработавших большую часть своей жизни учителями в Ахматской школе

К 110-летию Ахматской церкви-школы

В настоящей статье приводятся некоторые сведения из истории села Ахмат Новоузенского уезда Самарской губернии (а ныне - Краснокутского района Саратовской области).

Деревня Ахмат на берегу реки Еруслан была основана  во второй половине 19-го века выходцами из с.Ахмат и д.Студенки Саратовской губернии, что стоят на правом берегу Волги. В те времена территория нынешнего Краснокутского района Саратовской области входила в состав Новоузенского уезда Самарской губернии.   В «Списках населенных пунктов Самарской губернии по сведениям 1859 года» населенного пункта с названием «Ахмат»  в Новоузенском уезде ещё нет [1]. Зато по данным Первой всеобщей переписи населения 1897 г.  в деревне Ахмат Новоузенского уезда Самарской губернии уже проживало 1319 человек (677 мужчин и 642 женщины). Православными из них были только 1013 человек, остальные 235 человек придерживались старой веры, среди них были представители разных раскольнических толков: больше всего было «поповцев», приемлющих австрийское священство, прочие же были «безпоповцами» - спасова согласия и  поморского толка [2]. Как это часто бывает, статистические данные, взятые из разных источников, несколько отличаются друг от друга. Так, по исповедным росписям за 1897 год в деревне Ахмат значилось 222 дома с населением 1196 душ обоего пола (597 мужчин и 599 женщин); по ревизским спискам - 1721 душ обоего пола [3, 6].

До 1902 года селение Ахмат было деревней, то есть не имело собственной церкви,  и относилось к приходу церкви соседнего села – Красного Кута. Годом же основания деревни Ахмат следует считать 1885 год, что подтверждает ниже приведенный документ. 
Надо сказать, что в это время (конец 19-го – начало 20-го века) представители господствующей православной церкви внимательно следили за всеми событиями, происходящими в жизни старообрядцев, и тщательно изучали основы вероучения каждого из раскольнических толков, дабы не допустить распространения раскола. В журнале «Самарские епархиальные ведомости» ежегодно публиковался подробнейший отчет о состоянии раскола и сектанства и о деятельности православной миссии в Самарской епархии. А в отчете за 1896 год даже содержалась отдельная статья, которая так и называлась: «Ахматский раскол».

Вот что там сообщалось: «…Следует несколько остановиться на обнаружившемся в середине года одном печальном явлении, имевшем место в Краснокутском приходе, Новоузенского уезда.
Такие странности пришлось увидать при рассмотрении исповедных росписей Краснокутской церкви»… Автор статьи анализирует изменение количества православного населения Краснокутского прихода и  количество «небытчиков у исповеди» за одно и то же время, в период, начиная с 1885 и приходит в недоумение. Вот эти цифры:  

Год - Кол-во душ православных обоего пола - «Небытчики» у исповеди

1885 - 2094 - 31
1886 - 2194 - 0
1887 - 2236 - 0
1888 - 3055 - 646
1889 - 3232 - 618
1890 - 3418 - 702
1891 - 3440 - 19
1892 - 3618 - 35
1893 - 3466 - 51
1894 - 3544 - 109
1895 - 3639 - 100

 Далее автор - епархиальный миссионер - пишет: «Раскольники не показаны за годы 1886, 1887 и 1892, за остальные годы их было: 19,17, 21 ,39, 34 души обоего пола. В 1890 году в первый раз стала отмечаться по церковным документам деревня Ахмат.
Православное население кажется зарегистрированным ещё правильно. О раскольниках собирались сведения, очевидно, спустя рукава. Но совершенно необъяснимыми, на первый взгляд, кажутся цифры небытчиков у исповеди. То они вовсе отсутствуют, как например в 1886 и 1887 годах, то сразу дают внушительную цифру 646, затем 618 и 702, а далее снова спускаются до ничтожной цифры 19 в 1891 г. и уже после этого начинают правильно прогрессировать. Что же оказалось?

В 1885 г. жители села Ахмата и д. Студнеки, Камышинского уезда, Саратовской губернии осели на казенных оброчных земельных статьях близ села Красного Кута на правах арендаторов; но осели так прочно, что образовали целую деревню, в которой по списку населенных мест Самарской губернии значится 916 ревизских душ, обоего пола 1721 душ; по сведениям же церковным 196 дворов и 1034 души обоего пола, из которых, по счету сельского старосты, было 12 дворов поморцев-брачников, 6 дворов безбрачных, до 25 дворов спасовцев, до 15 – австрийского толка и более 25 дворов, принадлежащих «странникам», «познамым». Итого 83 двора.

Если в 196 дворах значится 1034 души (по 5 душ на двор), то в 83 дворах должно быть по крайней мере 415 душ (неправославного населения). Вероятно, к числу же раскольников принадлежали и те, которые не попали в церковные ведомости; а их было (1711 без 1034) 677 душ.

Если так, то в д. Ахмате раскольников было не меньше 2/3 всего населения деревни. Таковы цифровые данные. И все эти раскольники ускользнули от внимания Краснокутского причта!
Мало того, до 1890 г., т.е. в продолжении почти пяти лет самая деревня как бы не существовала для него; да и с этого времени она входит в состав прихода небольшим сравнительно числом дворов и душ.

До 1896 года причт как бы не обращал никакого внимания на рядом ширившийся раскол, в состав которого входил и даже такой толк, о котором в Самарской епархии было почти вовсе не слышно, - это «странники».
Явно обнаруженных «странников», как сказано, было до 25 дворов или около 125 душ, а «скрытых странников, - пишет командированный для исследования ахматского раскола, - трудно и определить».

Каждый толк группировался около одного какого-либо руководителя. Так у брачных поморцев руководителем был крестьянин Никифор Мельников, у поморцев безбрачного толка – Краснов, у спасовцев – Григорий Смирнов, а у австрийцев – Антон Крепкогузов.
О руководителях «странников», или по местному названию  - «подпольников» не знали даже и местные жители.

Обратил на себя внимание причта ахматский раскол, когда уже (в 1896 году) представители его, для словопрений о вере с православными, стали вызывать лучших начетчиков с родины из Саратовской губернии.

Вероятно пропаганда раскольников стала слишком бить в глаза, когда причт с. Красного Кута обратился (от 20 апреля 1896 года) с просьбою  к епархиальному начальству о командировании в приход миссионера Саблина (священника Новоузенской единоверческой церкви).
Саблин произвел 2 беседы 1 и 2 июля. Оппонентами со стороны раскольников выступили – от поморцев начетчик Художин, а от спасовцев – Рыдаев. Саблину удалось поставить дело так, что заставив состязаться этих начетчиков между собою и искусно подсказывая то тому, то другому, или опровергая того или другого, он довел обоих до полного бессилия. Командированный в ту же деревню епархиальный миссионер – священник Димитрий Александров застал в Ахмате начетчика Художина, с которым провел 2 беседы, длившихся по нескольку часов. Конечно, от двух поездок двоих миссионеров не могло быть на первый раз особенно важных результатов. Но важно было то, что скрытой пропаганде расколоучителей был положен конец: они становятся в вынужденное положение или молчать или открыто выходить на безнадежный для них спор о вере.

А насколько нетерпимы были к мнениям других раскольники д. Ахмата, видно из следующего факта. Крестьянин Иван Самохвалов 15 мая был в гостях у однодеревенца Чертимцева. Разговор завязался общий и о вере. Во время этого разговора Самохвалов дозволил себе назвать православную церковь еретическою, антихристовою, всех православных еретиками, антихристами и наконец, разозленный спором бросил на пол, к ногам Чертимцева, принадлежащее ему евангелие, обругав последнее  скверноматерными словами. И этот Самохвалов только что за год перед тем числился православным, в 1895 г.  исполнил долг христианской исповеди и Св. Таин причастия. Правда, все прозелиты признаются особенно фанатичными в вопросах веры вскоре после принятия ими нового учения. Таким себя выказал и Самохвалов.

Подобный факт бездействия или равнодушия Краснокутского причта не мог, конечно, остаться безнаказанным. Священник с. Красного Кута был перемещен в другой худший приход, благочинный (бывший) отделался выговором.
В то же время Консистория предписала новому Краснокутскому священнику путем сношений с подлежащими учреждениями и опроса на месте, произвести самую тщательную регистрацию населения д. Ахмата» [6].

Для всех, интересующихся историей села Ахмат, этот миссионерский отчет – поистине бесценный документ, раскрывающий «тайну» основания  этого села, и дающий представление о первых его жителях. Кроме того, становится ясно, что история села  Ахмат неразрывыно связана с историей старообрядчества в России, ведь это  - в своем роде уникальное для Новоузенского уезда (да и для Самарской губернии) село, так как в нем компактно проживали представители практически всех старообрядческих толков, имеющихся в Самарской губернии, даже таких, о которых раньше здесь и «слыхом не слыхивали» - «странников – подпольников». Благодаря этому, местные церковные власти вплоть до революции 1917 года неизменно проявляли к Ахмату повышенный интерес. А мы имеем возможность спустя 100 с лишним лет узнать интересные подробности из жизни Ахматских первопоселенцев. 

В настоящей статье собраны вместе те сведения о деревне – селе Ахмат, которые удалось найти  в доступных номерах журнала «Самарские епархиальные ведомости», хранящихся в Государственной Публичной Исторической библиотеке г. Москвы. К сожалению, изучая сообщения из журнала «Самарские епархиальные ведомости», мы получаем сведения только «с одной стороны баррикад», и, конечно, необходимо учитывать, что отношение представителей господствующей церкви к раскольникам, мягко говоря, предвзятое. Но изучение старообрядческих источников – это дело будущего. 

Вот еще интересные сведения из отчета «Состояние раскола и сектанства в Самарской епархии в 1897 году», проливающие свет на жизнь ахматских старообрядцев:
«На протяжении не одного десятка лет все так называемые «преступления» раскольников относятся или к внебрачным, по закону, сожительствам их с православными или к некрещению детей своих или, наконец, к погребению по расколу рожденных в православии, но к концу своей жизни или задолго до смерти изменивших своим православным убеждениям. 
Вопрос о незаконности сожительства православных с раскольниками приобретает еще более важное значение там, где раскольническое население живет смешанно с населением православным. Часто приходится наблюдать, что и православные не так строго в этих селениях смотрят на внебрачные сожительства…

Бывают, однако, случаи, редко, впрочем, наблюдаемые, когда и раскольникам приходится защищаться от нападений извне, хотя и оправдываемых законом. Для раскольников австрийского толка деревни Ахмата, Новоузенского уезда, требы и богослужения совершает поп Комаров, крестьянин Палимской волости Сердобского уезда; богослужение обычно совершается им в доме крестьянина дер. Ахмата, Степана Т. Тут два противозаконных деяния. Первое то, что Комаров, как совершитель треб для раскольников, не имел права выезда из своего уезда – именно для совершения треб; второе – заключалось в совершении богослужения в доме, не предназначенном для того специально, т.е. в неразрешенной правительством молельне, а в частном доме Токарева, обращенном в молельню. Местный священник села Красного Кута не хотел вмешиваться в постороннее сначала для него дело, пока не узнал, что на богослужение, совершаемое Комаровым, являются иногда и православные. Тогда он сообщил о поступке Комарова своему приставу, с которым вместе, однажды, и явились в дом Токарева, во время свершения в нем богослужения. Посещение пристава и священника имело последствием оскорбление того и другого на словах со стороны раскольников и составлению полициею акта о незаконном собрании раскольников. Чем разрешится это дело, сказать трудно» [48].

1902 год – это особенный, знаменательный год в жизни деревни Ахмат – в этом году Ахмат из деревни превратился в село, в 1902 году здесь была построена и освящена церковь-школа во имя Святителя Николая (Николая-Чудотворца или Николая-Угодника, как его называли в народе) – самого любимого и почитаемого в русском народе святого. И такое скорое (даже спешное) строительство православной церкви и школы   в нашем селе объясняется именно проживанием здесь большого числа старообрядцев. Почему так – будет ясно из дальнейшего рассказа.

Описывая состояние раскола в Самарской епархии в 1902 году (5 лет спустя), епархиальный миссионер Д. Александров отмечал: «Существуя в епархии издавна, раскол пустил здесь глубокие корни. Разнородные его элементы сохранились и держатся в епархии в довольно устойчивой форме. Эта устойчивость раскола является следствием весьма многих причин, из коих первою должна быть поставлена развитая своеобразная раскольническая грамотность. В расколе читают в большинстве случаев или старопечатные книги, в которых ищут только места благоприятные расколу, или же книги и брошюры своих начетчиков, откуда они заимствуют хитро и ложно сплетенные обвинения на Православную Церковь. Эта привычка читать книги только в одном, а именно, враждебном православию  и благоприятном расколу направлении, и  создает в расколе за последнее время необычайно жестоких фанатиков, которых не только вразумить, и убедить даже трудно упросить держаться мало-мальски пристойно и без ругани на собеседованиях. Миссионерам приходится весьма часто наблюдать на беседах, как раскольнический начетчик, с ожесточением нападающий на православную церковь, решительно отказывается выслушивать ответ миссионеров и спешит, захлебываясь, выложить всю свою злобу на православную церковь, все обвинения, чтобы обилием их привести в ужас своих братьев по вере. Обругать миссионера, обругать церковь им нипочем. Самая любимая тема для разговора у старообрядца это недостатки православного духовенства и не только это в разговорах, но и в подпольной литературе… Начитавшись пасквилей на православную церковь и ее духовенство, …Новоузенские раскольники (поморцы) заявили на беседе миссионеру: «вот Франция страна хороша: там всех попов изгнали и веруют там, кто как хочет. И у нас в России так же будет: пишут хорошие люди, что все, что у вас делается в церквах, есть выдумка попов». 

В деле пропаганды раскола и его устойчивости имеют немалое значение подпольные сочинения, усердно рассылаемые и распространяемые раскольничьими заправилами. Непогрешительно будет сказать, что в каждом селе, деревне или хуторе у раскольников имеются подпольные издания. Книги эти с особым наслаждением читаются раскольниками в домах, на собраниях и даже в моленных; ими они руководствуются на беседах с миссионерами. 

…Не мало влияет на устойчивость раскола и материальная поддержка от богачей раскольников. Неоднократно наблюдалось, как наставник, близкий уже к присоединению к православной церкви, вдруг делается ярым защитником раскола, когда ему прибавляют жалованье или общество, или богатые купцы.

Общественная жизнь в расколе, не стесняемая никакими законами, также не малое значение имеет для устойчивости раскола. Отсутствие всяких стеснительных формальностей в особенности при браках, удоборасторжимость их, все это для раскола представляет своего рода выгоды и может им казаться как бы привилегиею пред Никонианами. В расколе, как известно, крепость брачных уз зависит от вкуса и усмотрения супругов, причем разрыв и новое супружество предоставляется полной их воле.  

Много для раскола значит и то, что где раскольников большинство, там они безбоязненно и всеми способами притесняют православных, застращивая тех из своих, кои желают перейти в православие… На беззакония раскольников суда искать негде: все власти раскольники» [7].

По наблюдению местных миссионеров, «большим подспорьем раскольнической, австрийского толка пропаганде служит устройство молитвенных зданий как с разрешения, так главным образом без разрешения подлежащей власти, которую раскольники стараются обойти, рискуя даже скамьей подсудимых. Впрочем, этот риск и не велик сравнительно, ибо раскольники отлично поняли, что делай молельню по виду похожей на жилое помещение, и никто не вправе коснуться этого, будто бы домашнего помещения для богомоления. Даже если подобные дела возникали, то они бывали прекращены «по обычной в подобных случаях 277 ст. Уст. Угол. Суд» [7]. 

Из года в год миссионерами и сотрудниками Самарской епархии посещалось более сотни сел и деревень  с раскольничьим населением, в которых регулярно проводились публичные и частные  беседы (до 1000 бесед в год и более).
Благодаря воздействию епархиальной миссии, некоторые раскольники начинали сомневаться «в правоте своего упования». Убедившись в несостоятельности своих местных руководителей пред православными миссионерами, они начинали «искать себе защиты на стороне: в Москве, Уральске и Саратове. Но и эти последние не оправдывают надежд». Небольшая часть раскольников после миссионерских бесед присоединялась к православной церкви на правах единоверия или безусловно. А некоторые «спасовцы из малоначальных, оставив раскол, прямо, без особого присоединения стали ходить в православную церковь и исполнять долг исповеди и Святого причастия (особенно в Красном Яре, Хилкове и Ахмате)» [7].

В 19-ом и в начале 20-го века правительство и церковная власть относилась к старообрядцам как вольнодумцам – оппозиционерам, боясь их влияния на умы простых православных граждан и стараясь это влияние уменьшить всеми возможными способами. Для этого в деревнях со старообрядческим населением в первую очередь строились православные храмы и организовывались церковно-приходские школы. 

«Храм есть для нас сокровище неоцененное: он есть источник благодати очищающей и освящающей, вообще источник всех благ, необходимых для спасения души» - так писал один из священников Самарской епархии в 1898 году [49].

Настоятелями храмов и законоучителями в церковных школах в раскольничьих сёлах назначались священники-миссионеры, которые должны были проповедывать учение правящей церкви непосредственно «на местах» и обучать детей старообрядцев Закону Божию так, как предписывалось Святейшим Синодом.   Причём борьбе «за сердца и умы» детей отводилась наипервейшая роль. 

В 1899 году Епархиальный миссионер о. Д. Александров писал: «Первой и главной помощницей церковной миссии служит церковная школа, в которой преимущественно обращается внимание на воспитание молодого поколения в духе церкви и глубокой преданности ей… Благодаря школе, дети становятся в наилучшие в целях миссии – отношения к священникам, а добрый пример жизни приходского иерея и учителя, их ласковое обращение располагают и родителей раскольников отдавать детей в школу.

Перерождение раскольничьих детей под влиянием церковной школы один из миссионеров так изображает: «почти никогда не видавшие православного священника при исполнении им своих обязанностей, на первых порах своей школьной жизни, мальчики и девочки из раскольничьих семей относятся к нему с любопытством и с недоверием. Дики, боязливы, упрямы, молитвы по своему не знают, а по православному учиться им ненавистно. Во время общей молитвы пред и после учения не крестятся и стоят отвернувшись… Проходит 2-3 месяца и глаза, прежде смотревшие исподлобья, открываются: в них зажглась искра доверия, пробудилась жажда религиозного знания; поднимаются ручонки, как признак желания отвечать, и в первый раз раскрываются уста, произносящие молитву по православному… Незаметно для самих себя они переходят к пению молитв и уже вместе молятся… А с каким вниманием они выслушивают катехизис и учение о богослужении! Несомненно, школа «оглашает» учеников своих – детей раскольников и приготовляет их к вступлению в лоно православной церкви». Силу и значение церковной школы сознают хорошо и раскольничьи вожаки и лжепопы. За последнее время заметно, особенно в селах и деревнях, изобилующих расколом, усердное желание вожаков раскольничьих отвратить своих единоверцев от отдачи детей в церковную школу, помешать всеми мерами постройке таковой…, завести свои тайные школы, в чем, хотя  и редко, успевают» [11].

Вот поэтому, учитывая такие обстоятельства, неудивительно, что уже в 1902 году в старообрядческой деревне Ахмат была построена и освящена церковь-школа. 
Чтобы освятить церковь-школу, в Ахмат прибыл сам Архиепископ Самарский и Ставропольский - Преосвященнейший Гурий – один из самых деятельных и любимых жителями Самарской губернии Архиепископов, совершающий поездку по селам Новоузенского уезда. Вот как об этом сообщали «Самарские епархиальные ведомости» [5]: 

«24 сентября 1902 года. 
Из Малого Узеня Владыка отбыл в деревню Ахмат, где, при пособии из средств училищного совета при Св. Синоде (в 2500 руб.) была устроена обширная церковь-школа, стоющая до 20000 рублей. Освятив вновь сооруженный храм во имя святителя Николая и сказав в конце литургии прочувствованное слово об особом значении храма для Ахмата, где больше половины раскольников, Владыка посетил местного священника. Вечером (25 сентября) Владыка совершил в соседнем селении Красном Куте всенощное бдение, пред началом которого осмотрел сооружаемый здесь каменный большой храм. Из Красного Кута, по маршруту, Владыка должен был ехать в деревню хутор Усатов  для освящения там нового храма, но по случаю дурной погоды, поездка туда не состоялась и владыка направился в Покровскую слободу [ныне – г. Энгельс], куда и прибыл 26 сентября в 12 часов дня… 
1 октября Владыка вернулся в Самару, освятив 6 храмов, всюду назидая народ словом Господним…
20 ноября 1902 года исполнилось 10 лет со дня прибытия в Самарскую епархию Преосвященнейшего Гурия; много церквей и церковных школ за этот период возросло на ниве Самарской и посеяно все это было святительскими руками нашего архипастыря…».

И это короткое сообщение  - тоже очень важное для истории села Ахмат. Оказывается, каменное здание Ахматской церкви-школы, в котором в настоящее время размещается клуб и библиотека, чуть-чуть старше каменного здания Краснокутской церкви. К сожалению, увидеть Ахматскую церковь в первозданной красе сегодня не представляется возможным – здание было сильно перестроено  (если не сказать – «изуродовано») в годы советской власти, однако его северная стена из старинного красного кирпича сохранилась практически в неизменном виде. И было бы замечательно, если бы ее сумели отреставрировать-отремонтировать и сохранить  для потомков, потому что она действительно красива и, несомненно, представляет историческую ценность.

Почему решили строить не церковь, а церковь-школу? Вероятнее всего, из-за стесненности в средствах. В 1903 году такая же церковь-школа  (и при схожих обстоятельствах) была построена в слободе Орлов Гай, Новоузенского уезда.  Вот как объяснялись причины ее строительства на страницах журнала «Самарские епархиальные ведомости»: «…Мотивы и обстоятельства, при которых началось и совершилось построение храма, были следующие. В упомянутой слободе целый конец, около 300 дворов, населен разными сектантами… Около сектантов проживали и православные, для которых опасность заражения сектанством тем более увеличивалась, что этот конец села был очень удален от храма. Случалось, что дети православных из любопытства посещали молоканские молельни и собрания баптистов (а в Ахмате – моленные старообрядцев): впечатлительное детское сердце было таким образом открыто к восприятию семени плевелов. Чувствуя разрастающуюся опасность и сознавая, что единственным средством спасения в этом случае может послужить построение храма Божия в молоканском конце села, православные жители слободы не могли, однако, взять на себя выполнение этой задачи, так как по разным причинам не имели на это достаточно средств. Но придя к мысли, что святой храм с удобством может быть заменен церковью-школой, постройка каковой обойдется значительно дешевле, они обратились с просьбой к г. Земскому Начальнику, чтобы он походатайствовал пред Преосвященнейшим Гурием о разрешении построения церкви-школы и об отпуске на этот предмет 2500 рублей из сумм Св. Синода. Разрешение, конечно, было дано. Было удовлетворено Св. Синодом и ходатайство Преосв. Гурия об отпуске денег на построение церкви-школы, каковая таким образом и была выстроена. О внутреннем её благоустройстве позаботились добрые люди» [15]. 

Первым настоятелем Ахматской церкви-школы, которая стала относиться к 5-му благочинническому округу Новоузенского уезда, стал священник-миссионер Василий Царев. Известно, что за первые месяцы служения на новом месте (за первое полугодие 1902 года с 27 апреля) он получил жалование – 87 р. 12 к. [4]. В «Самарских епархиальных ведомостях» № 1 за 1897 год есть такая запись: «Определены на должность псаломщиков: … окончивший курс Саратовской противо-раскольнической миссионерской школы Василий Царев в с. Кошки, Самарского уезда, 20 ноября 1896 года» [18]. Вероятнее всего, здесь речь идет о нем - будущем Ахматском священнике. Очень часто так бывало, что прежде, чем получить священническую должность, молодые выпускники духовных учебных заведений служили сначала псаломщиками или диаконами.

А в 1905 году о. Василий Царев стал одним их двух делегатов от Новоузенского уезда на съезде миссионеров в Самаре (8-12 августа). Вот что сообщалось об этом в «Самарских епархиальных ведомостях»: «8 августа утром, в здании Епархиального общежития при Духовной семинарии, открылись занятия съезда миссионеров и священников приходов, зараженных расколом. Заседаниям предшествовал молебен в крестовой церкви, совершенный Преосвященным Константином в сослужении о.о. миссионеров. После молебна члены съезда собрались в большой занятной комнате общежития, куда вскоре прибыл и сам Преосвященный. Владыка открыл заседание речью, в которой приглашал миссионеров обсудить вопрос о мерах пастырского водействия на раскольников и предохранения православных от раскольнической пропаганды, в виду издания манифеста о веротерпимости… Заседания съезда происходили ежедневно – утром с 9 ч. до часу или двух дня и вечером с 6 до 10 и далее» [17].
 
Церковно-приходская школа в Ахмате была одноклассной, сначала - с 2-х годичным сроком обучения. Ахматская школа, как и большинство церковных школ Новоузенского уезда, была смешанной, т.е. мальчики и девочки учились совместно. Здесь ребятишки изучали Закон Божий, церковное пение, письмо, чтение, арифметику. 

До появления церковно-приходских школ в старообрядческих общинах ее члены обыкновенно сами учили детей чтению и письму по старопечатным книгам. Многие исследователи раскола утверждают, что в среде старообрядцев была практически «поголовная грамотность». Однако, несмотря на отрицательное отношение к господствующей Церкви, многие старообрядцы стали отдавать своих детей в церковно-приходские школы. И это было одобрено, например, на соборе - съезде главных деятелей поморского согласия, который состоялся в г. Самаре в сентябре 1897 г.: «По вопросу об обучении детей в школах, съезд, ссылаясь на примеры учения в языческих школах Василия Великого, Иоанна Златоуста и др., разрешил поморцам отдавать детей в школы, но с обязательством строго следить за ними» [9].

Православные священники, в свою очередь, искали наилучшие способы привлечения старообрядческих детей в церковные школы, и, если это было возможно, использовали компромиссные решения.  Так, в одном из журналов съезда миссионеров Самарской епархии 1898 г. было записано: «Съезд полагает мерами привлечения старообрядческих детей в школу следующее испытанное на опыте:

1) торжественное отправление молитвы священником, по возможности, в епитрахили,  а если находит возможным, то с исполнением т.н. семипоклонного начала,
2) не только сам священник, но и все ученики школы не раскольники должны истово и правильно изображать крестное знамение,
3) если только не желают родители раскольники, чтобы в школе дети их учили молитвы по новым книгам, то учить по старопечатным книгам; а также, если родители-раскольники не позволяют своим детям молиться вместе с православными учениками, то и не принуждать их; желательно, чтобы в церковных школах учили «молиться» по псалтирю и писать полууставом;
4) не малым тормозом привлечения детей раскольников в  церковные школы служат открываемые и существующие без всякого законного основания у раскольнических начетчиков и начетчиц школы, в коих учатся дети не столько грамоте, сколько им внушается здесь непримиримая ненависть к Св. Православной церкви, которая (ненависть) остается на всю их жизнь и удерживает их во тьме пагубного раскола, что известно миссионерам по их горькому опыту. В виду такого вредного влияния раскольнических школ, Съезд ходатайствует о принятии мер к закрытию и уничтожению таких вредных школ» [10]. 

Не раз в годовых отчетах о состоянии церковных школ в епархии отмечалось: «В селениях, зараженных расколом и сектанством, законоучители в преподавании своего предмета обращали особое внимание на те пункты вероучения и христианской нравственности, относительно которых в той или другой местности существовало превратное понимание» [8].

В 1913 г. съезд наблюдателей церковных школ Самарской Епархии постановил: «просить Уездные Отделения назначать в школы, находящиеся в селениях, зараженных расколом или сектанством, учащих лиц или с семинарским образованием или знающих способы борьбы с расколом и сектанством, а для привлечения означенных лиц на учительские должности увеличить им жалование или поощрять денежными наградами, на каковой предмет войти чрез Епархиальный  Училищный Совет с ходатайством в Епархиальный Миссионерский Совет о назначении определенной ежегодной субсидии.
Законоучителям школ в селениях, зараженных расколом и сектанством, рекомендовать внимательно изучать настроение поступающих в школу детей и сообразно этому на уроках Закона Божия производить, не оскорбляя чувства детей, косвенное обличение сектанства и раскола, утверждая детей в истинах православия» [34].

На первых порах Ахматская школа была небогатой, и даже некоторое время ютилась в церковной сторожке. Вот запись из отчета уездного наблюдателя за 1904-1905 учебный год: «Школа с. Ахмат, Новоузенского уезда, с внешней стороны обставлена крайне неудовлетворительно: она помещается в одном здании с церковной сторожкой, занимает комнату, в которой с большим трудом помещается и настоящее малое количество (23 чел.) учащихся» [16].

Священник в школе обучал детей Закону Божию, а остальным предметам обучали псаломщик и/или учитель. Первым (или одним из первых – точно выяснить пока не удалось) псаломщиком в Ахмате был Александр Чернышев, следующим стал Иван Зорин. Вот выписка из журнала за 1907 год: «Перемещены:… псаломщик села Ахмата, 5 окр. Новоузенского уезда, Александр Чернышев, к церкви села Иловатого Ерика, Новоузенского уезда, 27 мая.
Определены:… сын священника Иоанн Зорин на вакансию псаломщика к церкви села Ахмат, 5 округа Новоузенского уезда, 27 мая» [19]. «Ротация», как мы бы сейчас сказали, псаломщиков, диаконов, да и священников, была в это время очень распространенным явлением в Самарской епархии. 
Иван Зорин прослужил псаломщиком в Ахмате почти год и был перемещен в другое село, а новым Ахматским псаломщиком стал в 1908 году Андрей Батаев. Запомните это имя! Ведь через некоторое время Андрей Батаев стал последним священником Ахматской церкви и принял мученическую смерть за свою веру, но об этом позже! Вот запись 1908 года: «Перемещены: …псаломщик села Ахмата, Иоанн Зорин на вакансию псаломщика к церкви села Алексашкина, 2 окр. Новоузенского уезда, 1 мая.
Определены:… крестьянин с. Дьяковки, Новоузенского уезда, Андрей Батаев, на вакансию псаломщика к церкви села Ахмат, Новоузенского уезда, 2 мая» [21]. 5 июня 1911 года псаломщик Николаевской церкви села Ахмата Новоузенского уезда Андрей Батаев был посвящен в стихарь [29]. В 1918 году, когда уже начались гонения на церковь, псаломщик Ахматской церкви Андрей Батаев за свои труды Указом Св. Синода ко дню Св. Пасхи был удостоен награждения: «Благословением Св. Синода с выдачею грамоты» [33].

В 1907 году сменился в Ахматской церкви и батюшка – священник. О причине назначения нового священника, и о дальнейшей судьбе первого Ахматского священника о. Василия Царева пока ничего не известно. Вот запись от декабря 1907 года: «Перемещены: … священник села Троицкого, Самарского уезда Александр Соловьев к церкви села Ахмат, 5 окр. Новоузенского уезда» [20]. 27 октября 1914 года священник с. Ахмата, Новоузенского уезда, Александр Соловьев, был награжден скуфьею [30]. В декабре этого же года сообщалось: «Личный состав противораскольнической миссии в 1913 году кроме епархиального миссионера и его помощника следующий: … по Новоузенскому уезду: Миссионеры-сотрудники священники: г. Новоузенска Х. Шашилов, с. Ахматовки А. Соловьев, с. Красного Яра Г. Старцев, проведено ими 10 публичных, 60 частных бесед и произнесено 30 проповедей» [42]. В 1914 году «беседы публичные и частные по Новоузенскому уезду вели миссионеры-сотрудники священники: г. Новоузенска о. Х. Шашилов, с. Ахматовки о. А. Соловьев, с. Красного яра о. Г. Старцев; проведено ими 20 публичных, 70 частных бесед и произнесено 35 проповедей» [45].

Просуществовала Ахматская церковно-приходская школа недолго – всего 15 лет. После революции 1917 года церковная школа была ликвидирована Постановлением Совета Народных Комиссаров от 24 декабря 1917 года «О передаче дела воспитания и образования из духовного ведомства в ведение народного комиссариата по просвещению». И Ахматская школа стала обычной советской школой. Церковь же действовала в Ахмате, как будет видно из дальнейшего рассказа, до 1931 года.

Необходимо сказать, что на протяжении своего недолгого существования в качестве церковно-приходской школы, Ахматская школа считалась одной из лучших в Новоузенском уезде, также, как и соседние Красно-Кутская, Владимировская, Логиновская и Дьяковская второклассная школы. Вообще, просматривая годовые отчеты о состоянии церковных школ в Самарской епархии, создается очень благоприятное впечатление об уровне образования в этой центральной части Новоузенского уезда, так  что испытываешь радость и гордость за  наших предков, которые здесь в это время учились. В начале 20-го века, учителя и законоучители названных школ почти каждый год в отчетах назывались среди лучших в епархии.

Вот что сообщалось в отчетах Самарского Епархиального наблюдателя о состоянии церковных школ:

1909-1910 учебный год:

- в Новоузенском уезде было 84 одноклассных церковно-приходских  школы и 9 школ грамоты,  в которых занималось 5740 учащихся (2520 мальчиков и 3270 девочек);
- «все школы, одноклассные и грамоты, по успешности можно разделить на 3 группы: 1) вполне удовлетворительные или хорошие, 2) удовлетворительные, 3) слабые». К 1-ой группе были отнесены в Новоузенском уезде 21 школа (из 93-х), среди них: Ахматская, Нижне-Ерусланская (Логиновская), Владимировская, Красно-Кутская;
- из 853 законоучителей-священников Самарской епархии только 13 получали за свой труд вознаграждение (от 30 до 120 рублей), а остальные (840) занимались бесплатно;
- «в отчетном году наблюдалось почти по всем школам стройное пение молитв»;
 - среди учащих Новоузенского уезда, наиболее ревностно относящихся к школьному делу названы учащие Ахматской школы – Белякова Дарья и псаломщик Батаев Андрей (по пению) [29].

1911-1912 учебный год:

- в Новоузенском уезде было 97 церковных школ, из них  2 второклассные, 2 двухклассные, 92 одноклассные и 1 школа грамоты;
- общее число учащихся — 2808 мальчиков и 3929 девочек; «Причину увеличения числа учащихся все о.о. наблюдатели считают случайной и объясняют сильным недородом хлеба, постигшим в истекшем году Самарскую губернию и действием школьных столовых»,
- «громадное большинство школ переполнено учащимися, результатом чего являются теснота, недостаток воздуха и света, обилие пыли, а осенью и грязи. Теснота иногда доходит до того, что на 4-х местной парте сидит по 6-7 человек, и все школьное помещение так занято партами и добавочными скамьями, что с трудом можно пройти, стола же для учителя поставить совершенно негде»,
- курс учения в большинстве одноклассных школ 3-х годичный; опыт введения 4-х годичного курса учения оказался более удачным в Новоузенском уезде, где из 92-х однокласнных школ в 68-ми школах введен 4-х годичный курс, который «дает школам больше преимущества в смысле устойчивости и относительной широты и успешности учебно-воспитательного дела, и дает возможность проходить программный материал и основательнее и шире»,
- «из псаломщиков (по церковному пению) потрудились следующие лица: в Ахматской школе – Батаев, Владимирской – Краснов, Дьяковской-Николаевской – Колпаков, Усатовской – Химов…»,
- «особенной похвалы заслуживают заведующие теми церковно-приходскими школами, при которых существуют стройные, правильно организованные школьные хоры, а равно и лица из учащих членов причта, непосредственно орагнизовавшие эти хоры. Такие хоры существовали в отчетном году при 11-ти (из 92-х) школах Новоузенского уезда, в т.ч. в Ахматской и Усатовской»,
- среди заведующих и законоучителей школ, наиболее ревностно относившихся к школьному делу в т.ч. названы: заведующий Ахматской школой – о. А. Соловьев, Нижне-Ерусланской – о. в. Поляков, Дьяковской – о. М. Царевский,
- в Новоузенском уезде столовые были открыты на средства Губернского Земства при 55-ти школах, в с. Беляевке – на средства епархиального комитета, в с. Головинщине – на средства потомственной почетной гражданки А. В. Терликовой; открытые в начале февраля столовые функционировали до 11 мая; питание состояло из 2-х блюд  - горячего и каши [40].
- «Епархиальный наблюдатель в отчетном году предпринял несколько поездок для ревизии школ во всех уездах епархии, осмотрел всего 122 школы (некоторые по 2 раза), в том числе 14 школ Новоузенского уезда, и среди них: Ахматовскую, Краснокутскую, Усатовскую, Дьяковскую (второклассную), Дьяковскую (образцовую) и Дьяковскую (одноклассную) школы [41]. 

1912-1913 учебный год:

- в Новоузенском уезде было 98 церковных школ, из них  2 второклассные, 2 двухклассные, 93 одноклассные и 1 школа грамоты;
- общее число учащихся — 2992 мальчика и 3824 девочки;
- всего учителей — 131, получают жалование — 129 чел. — 360 р., 1 чел. - 180 р., 1 чел. - бесплатно;
- четырехгодичный курс обучения введен в 77 школах Новоузенского уезда;
- среди школ, особенно успешных по церковному пению отмечены школы: Ахматская, Владимирская, Краснокутская, Логиновская и др. [36].

1913-1914 учебный год: 

- в Новоузенском уезде было 99 церковных школ, из них  2 второклассные, 2 двухклассные, 94 одноклассные и 1 школа грамоты;
- общее число учащихся — 2942 мальчиков и 3885 девочек;
- всего учителей — 131, получают жалование — 129 чел. — 360 р., 2 чел. - 180 р.;
- «предмет Закона Божия в Ахматской школе постановлен вполне удовлетворительно»;
-  по «Русскому языку» среди  «особо успешных» названы Ахматская, Владимирская и Красно-Кутская школы; 
- в 34-х церковных школах Новоузенского уезда (из 99-ти), в т.ч. в Ахматской, были «разучены гласы, тропари воскресные и праздничные, песнопения всенощного бдения и литургии»,
- в 8-ми школах (из 99-ти), в т.ч. в Ахматской, «дети ознакомлены с нотой и организованы из школьников хоры». При этом отмечалось, что «по церковному пению обучение по программе ведется сравнительно в немногих школах, где учащиеся знакомятся с нотами. В большинстве школ учащиеся поют на слух в один, два и реже в три голоса молитвы. В некоторых школах пение совсем не преподается (по неспособности к нему учащих)»;
- из учащих лиц с успехом потрудились (по преподаванию пения): учительница Ахматовской школы — Флорова;
- среди священников, «заявивших себя особенною ревностью и вниманием к школьному делу по Новоузенскому уезду» назван священник с. Ахмата — о. А. Соловьев, а также священники соседних сел – Красного Кута, Логиновки, Дьяковки и др. [35].

Вот и объяснение, за какие именно труды псаломщик Андрей Батаев получил нагдаду от Святейшего Синода. В Ахматской школе его усилиями был создан хор, какого не было даже в Краснокутской церковно-приходской школе, и дети в Ахматском хоре пели не просто «с голоса», а даже были ознакомлены с нотной грамотой! Стоит заметить, что хоровому пению, особенно духовных песнопений, во все времена придавалось большое значение. Считалось, что народ, воспитанный на одухотворённой песне, благороден и велик. Благодаря талантливым учителям, Ахматские дети имели возможность приобщаться к высокой культуре и гармонии.

Церковные старосты

В начале 1911 года к церкви села Ахмат,  5-го округа Новоузенского уезда,  был избран и утвержден церковным старостой на новое трехлетие крестьянин Михаил Угланов [28]. Этот человек также немало потрудился на благо родного села. Вот сообщение из мартовского номера журнала (№ 5) за 1916 год:  «Из жизни церковных школ Самарской епархии: … Из Новоузенского уезда сообщают, что в с.с. Дьяковке и Ахмате занятия в церковных школах начались в новых помещениях. В этих селах, благодаря выдающейся энергии о.о. Заведующих школ, священников  А. Соловьева и М. Царевского, построены очень хорошие здания для церковных школ.

Священник о. А. Соловьев, при участии крестьян с. Ахмата — Александра Волкова, церковного старосты Михаила Угланова и Ивана Угланова, частью на изысканные ими средства, при весьма значительном пособии от казны, соорудили новое школьное здание. Крестьянин А. Волков пожертвовал для школы свой дом, стоимостью более 1200 р.; крестьянин М. Угланов пожертвовал для той же цели 100 р. и кроме того изыскал 600 р. на достройку школьного здания. Особенную же энергию проявил при постройке школы попечитель ее — крестьянин И. Угланов, так как вся постройка школы и в самое страдное время возложена была исключительно на него одного. Несмотря на то, что цены на рабочего в это время доходили до 4-х рублей в день, Угланов почти безотлучно находился при постройке и кроме того на своих лошадях бесплатно подвозил лес и другой материал для постройки школы [31].

А в 1915 году крестьянин Михаил Угланов вместе с благочинным – священником Иоанном Орловым стал Депутатом от 5-го благочиннического округа Новоузенского уезда на Съезде духовенства и церковных старост Самарской епархии [43].

Почему Ахматский храм был освящен в честь Святителя Николая

Согласно представленным в «Самарских епархиальных ведомостях» сведениям, в 1914 году в Новоузенском уезде Самарской губернии было 102 православных храма. На территории 5-го благочиннического округа Новоузенского уезда находилось 16 храмов, из них  4  (!) были освящены в честь Николая-Чудотворца  - в селах: Ахмат, Владимировка, Дьяковка и в сельце Ильинке (церковь временно закрыта по бедности прихожан и приписана к ц. Воскресенки) [32].

Святитель Николай – Архиепископ Мирликийский (а в просторечии - Никола-Угодник) – самый почитаемый  в нашем народе святой, совершивший еще при жизни немало чудес – спасал бедных, терпевших кораблекрушения, оклеветанных. Он считается покровителем путешествующих, ратников, купцов, детей, вдов, невинно осужденных, «первым помощником» крестьянина в его земледельческих трудах, а также покровителем лошадей – главной рабочей силы в крестьянском хозяйстве. В России не было ни одного города без Никольского храма, а во многих церквах, где главный престол, согласно канонам, был посвящен Господнему празднику, были устроены приделы в честь св. Николая. В книге А. Вознесенского и Ф. Гусева «Житие и чудеса св. Николая Чудотворца и слава его в России» (СПб., 1899 г.) в числе прочего собраны свидетельства иностранцев, посещавших Русь, начиная с 16-го века. В некоторых из этих сообщений прямо говорится, что святитель Николай ставится на первое место после Бога. 

Особенно много храмов, посвященных Николаю-Угоднику, находится на берегах рек и морских побережьях. Благодаря многим чудесам «спасения на водах», совершенных при жизни и после смерти, святитель Николай, вместе с апостолом Андреем Первозванным, считается покровителем русского флота (ему посвящен собор Николы Морского в Петербурге). До революции на всех волжских пароходах непременно красовались иконы Николая-Чудотворца (в носовой части,  в салонах первого класса) [37, 38]. Здесь стоит напомнить, что село Ахмат на берегу реки Еруслан, образовано переселенцами из «старого» села Ахмат, стоящего на самом берегу Волги, и одна из самых распространенных фамилий в Ахмате была - Корабельщиковы.

Кроме того, в 19-ом веке св. Николай становится небесным покровителем двух российских императоров – Николая I  и Николая II. А церковь-школа в с. Ахмат была построена в 1902 году – как раз во время правления последнего русского императора Николая II. Так что ничего удивительного, что Ахматский храм освящен в честь святителя Николая, нет.  

Дни памяти св. Николая: 6 (19) декабря — день его блаженной кончины (в народной традиции «Никола зимний») и 9 (22) мая — день перенесения его мощей в итальянский город Бари (в народной традиции «Никола вешний»). Мощи святителя Николая и поныне хранятся в Бари (по-русски этот город также называли Бар-град), в гробнице Чудотворца постоянно образуется кристально чистая жидкость наподобие святой воды, никогда в течение полутора тысяч лет не иссякавшая; владеющие храмом доминиканцы называют ее «манной» [38]. И на протяжении ряда столетий русские паломники прибывали в Бари, чтобы поклониться святым мощам.
Стараниями Православного Палестинского общества, основанного великим князем  - Сергием Александровичем, в городе Бари в начале 20-го века были построены православный храм и странноприимный дом для православных паломников. 

А в июле 1913 года в журнале «Самарские епархиальные ведомости» появилось сообщение «О доставлении фотографических снимков с икон Святителя Николая и храмов ему посвященных»:
  «Самарская  Духовная Консистория слушали: отношение состоящего под Высочайшим покровительством Его Императорского Величества Комитета по сбору пожертвований и построению во имя Св. Николая Мирликийского храма и странно-приемного дома при оном в г. Бари от 21 мая сего года за  № 308 следующего содержания: «Как известно Вашему Преосвященству, в настоящее время в г. Бари в Италии, где почивают мощи Святителя Николая, столь чтимого русским народом, воздвигается храм во славу и во имя Святителя, и при нем особая странноприемница для Барградских православных паломников. Для заведывания постройкой и вообще всем делом устроения в Бари этого православно-русского уголка Высочайшею Властью учрежден особый Барградский Комитет. От имени сего Комитета, как Председатель его, я и приемлю смелость обеспокоить Ваше Преосвященство ниже приводимыми просьбами, возможное исполнение коих значительно облегчит труды Комитета и поможет ему создать храм Святителя Николая с тем проникновенным благолепием и идейностью, какие естественно хотелось бы дать столь знаменательному храму, устрояемому среди инославного и иноплеменного народа.

• Усерднейше прошу распоряжения вашего Преосвященства доставить мне подробный список всех храмов и приделов во имя Святителя Николая, существующих в Вашей епархии. Списки, представленные со всей России, дадут материал для целой книги, которая воочию покажет, сколь высоко чтит русский народ великого Святителя, ревнителя православной веры и милосердия

• Хотелось бы, чтобы книга была написана в наглядных изображениях: есть мысль при входе в строющийся храм поместить фотографические изображения а) всех церквей, посвященных Святителю Николаю в России и б) всех особо чтимых и замечательных по древности и характеру письма икон Святителя Николая. В виду сего, я усерднейше прошу Ваше Преосвященство помочь Комитету в осуществлении сей мысли распоряжением всем настоятелям соответствующих церквей представить чрез благочинных и Консисторию означенные фотографические снимки.
 
О решении Вашем по поводу вышеизложенного покорнейше прошу почтить меня уведомлением». На сем отношении резолюция Его Преосвященства 27 мая 1913 г. за № 7325 последовала таковая:
 «В Консисторию».
Приказали: Чрез напечатание в Епархиальных Ведомостях отношения предписать настоятелям церквей доставить чрез Благочинных в консисторию требуемые сведения и, где возможно, фотографические снимки. На сем журнале резолюция Его Преосвященства 13 июня 1913 г. за № 8157 последовала таковая: «Исполнить» [39]. 

Известно, что просьба Императора Николая II была выполнена, требуемые сведения и фотоснимки храмов и икон в честь святителя Николая были переданы в упомянутый Комитет, а потом и в Бар-град. А это значит, что среди них обязательно должна была находиться фотография и Ахматского храма. Возможно, ее и сегодня можно увидеть там.

В 1909 году уже следующий после Преосвященнейшего Гурия  - Архиепископ Самарский и Ставропольский Константин предпринял поездку по обозрению сел и церквей Новоузенского уезда. «11-го июня Его Преосвященство, Преосвященнейший Константин, Епископ Самарский и Ставропольский, в сопровождении ключаря кафедрального собора, протоиерея С.А. Диомидова, протодиакона и двух иподиаконов, отбыл из г. Самары в Новоузенский уезд, для обозрения церквей» [46].

Один из сопровождающих Архиепископа Константина священников составил подробное и красочное описание этого большого путешествия, за время которого Его Преосвященство посетил следующие города и села: Слобода Покровская -  г. Новоузенск – слобода Александров Гай – с. Новая Александровка – с. Красный Кут – с. Ахмат – с. Усатово – с. Дьяковка – с. Питерка – слобода Малый Узень  - с. Генеральское – с. Шумейковка. Ехать пришлось как по железной дороге, так и на лошадях. Это было не самое благополучное время для жителей Новоузенского уезда.

Вот небольшие извлечения из отчета «Обозрение Его Преосвященством церквей Новоузенского уезда», дающие представление не только о делах духовных, но и земных – повседневных, а также о природе Новоузенского уезда: 

«Пятый год неурожай… слышалась речь местных жителей. Да и давно уже Новоузенский край – эта богатая житница Самарской губернии – не видал хороших урожаев: то засуха, то суслик, то саранча, а если и начинает хлеб хорошо наливать, налетает горячий ветер и свертывает наливающееся зерно…

…Кто знает Новоузенский уезд в этом отдаленном углу, на границе Киргиз-Кайсацкой орды, где нет ни одного квадратного аршина черной земли, тот не мало будет удивлен, что в Александровом Гае есть сады, да еще фруктовые...Только богатый и не чуждый культуры человек и притом страстный садовод мог покорить суровую в этом отношении природу. 

…Преподав последнее благословение (в Александровом Гае), Владыка вошел в вагон и вскоре поезд железной дороги, постепенно увеличивая ход, удалялся от окраины уезда в центр, направляясь к ст. Красный Кут.
Лет 6-7 тому назад село Красный Кут представляло из себя самое заурядное село Новоузенского уезда. В настоящее время это городок. Торговые ряды, каменные здания, освещение, мостовые улицы – все говорило, что здесь жизнь далеко не похожа на жизнь тихого сельского уголка.
На железнодорожной платформе Владыку встретило железнодорожное начальство и г. Земский Начальник, а при церковной ограде церковный староста с попечителем, по обычаю с хлебом-солью. Было 8 часов утра. Величественный каменный храм был полон молящимися. При входе в храм, Благочинный (он же и местный священник) о. Иоанн Орлов встретил Владыку замечательной и прочувствованной речью (полный текст которой был опубликован в журнале «Самарские епархиальные ведомости»). 
В ответ на это, после многолетия, пред началом молебна Владыка, выразив удовольствие, что он в настоящее время имеет возможность исполнить давнее желание быть в этом селе, сказал, что у него с своей паствой, в частности с ними, было всегда духовное общение, но что теперь он имеет возможность беседовать с ними лицом к лицу. Пожелав им пребывать в доброй христианской жизни, Владыка подробно остановился на выражениях христианской любви в общественной молитве, благотворительности и других делах христианского милосердия... Всех – от первого до последнего – Владыка благословил, а о. Ключарь раздавал листки и книжки. Затем, осмотрев храм, Владыка посетил священника и других членов причта и г. земского начальника и, преподав благословение, выбыл из Красного Кута в Ахмат.

Ахмат – это небольшой поселок, лет 5-7 тому назад был приходской деревней к селу Красному Куту. В настоящее время там церковь-школа, свой священник. Не нарадуется население, что у них свой батюшка и своя церковь. Население в большинстве раскольники и раскольники самых разнообразных толков – выселенцы из знаменитого на Волге гнезда раскола Ахмат, Саратовской губернии. Владыка в храме говорил слово на текст из посл. Ап. Павла к Римлянам: «Молю вы, братие, берегитесь от творящих распри и раздор». «Я не буду, сказал Владыка, говорить о тех, кто не верует в Бога, но о тех, которые живут в удалении от церкви». Говорил далее об учении поповцев, безпоповцев и др. старообрядческих толков и в заключение сказал: «Живите в общении с церковью, живите трезво, честно, благочестиво и Бог мира будет с вами».

…Но дивные дороги в сухое время в Новоузенском уезде: едешь, как по асфальтовой мостовой – куда лучше, чем по улицам городским в Самаре. На 30-40 верст расстояния один, много два овражка, - имеющих однако свое характерное название. Дороги населению эти овражки, как естественные углубления, в которых запрудами можно удерживать, хоть немного и не долго, весеннюю воду, так необходимую,  как для борьбы с сусликом (выживание из нор), так и для питья скота в рабочее время жнитва и молотьбы хлеба. В Новоузенском уезде молотьба хлеба производится на полях, а не на гумнах вблизи своих домов, как это делается в других уездах. Понятно, поэтому, как дорог для хлебопашца Новоузенского каждый естественный водоем…

Владыка в г. Самару благополучно  прибыл 24 июня» [47].


Собеседования православных миссионеров со старообрядцами

Для истории села Ахмат, несомненно,   важны сведения  и о тех беседах, которые здесь проводили православные миссионеры с известными апологетами старообрядчества. При этом миссионеры преследовали 2 главные цели:

«1 – путем публичных собеседований с раскольниками подорвать «незаслуженный» (как они считали) авторитет их вожаков и начетчиков,

2 – чрез беседы с православными и раскольниками укрепить преданность нашей православной церкви у православных и посеять сомнение в правоте раскола у вторых» [11].

В 1898 году епархиальный миссионер о. Димитрий Александров провел в Ахмате, по его выражению, одну из «особенно замечательных бесед» с известным на всю Россию логофетом «австрийского толка» Климентом Перетрухиным: «Не остались без последствий и беседы с Перетрухиным в д. Ахмат, Новоузенского уезда, куда я вызван был священником Покровским и православными в январе месяце. С Перетрухиным в Ахмате я провел 3 беседы. Описывать их не считаю нужным, в них мало было что нового… Перетрухин вел их вяло… В Ахмате авторитет его пал. Когда я разбирал постановления собора 1667 г. о перстосложении для крестного знамения, Перетрухин, написав записку, тихонько, стараясь, чтобы его собратья не заметили, положил в мою книгу… «О. Димитрий! писал он… Сделайте замечание и заключение беседам… Будет. Толпу этих чудаков ничем, ведь, не убедишь». Но раскольники, да и православные, заметили, как Перетрухин писал и передавал записку и, по окончании бесед, прямо-таки заставили меня показать им её. После этого раскольники не захотели, чтобы Перетрухин беседовал, даже слышать не могут о нем» [11]. «Под влиянием миссионерских бесед и деятельности приходских пастырей, - писал о. Д. Александров, - «австрийщина» теряет свое обаяние (особенно заметно в Озерках, Криволучье, Ахмате, Николаевске, Моствах и др.)» [11]. 

В начале 20-го века в ежегодных отчетах, при описании деятельности старообрядцев «австрийского» (или, что  то же самое, «белокриницкого») согласия,   епархиальный миссионер о. Д. Александров неоднократно упоминает старообрядческого начетчика Ивана Лукина, проживающего в Ахмате, Новоузенского уезда. В отчетах за 1906 и 1908 г.г., епархиальный миссионер называл Ивана Лукина, наряду с Климентом и Иосифом Перетрухиными, «видным всероссийским миссионером» [23]. 

Вообще же, раскольников Самарской губернии, приемлющих австрийскую или Белокриницкую иерархию, Д. Александров считал «более других организованной и сильной  сектой», в том числе и благодаря тому, что они имели сильных вышеназванных начетчиков-миссионеров (их также называли «апологетами» раскола и «логофетами»). В отчете «О состоянии раскола в епархии и о деятельности миссионеров за 1907 год» сообщается о 36-ти публичных беседах, проведенных лично епархиальным миссионером, священником Д. Александровым. «Особенно выдающиеся беседы были в г. Николаевске с «австрийскими» апологетами Перетрухиным и Лукиным по вопросам о незаконности и безблагодатности австрийского священства и православии Греко-Российской церкви» [22]. 

Неудивительно, что раскол в Ахмате был силен, раз там проживал свой собственный «апологет» всероссийского масштаба! 

В 1910 году Иван Лукин принимал участие в «Собеседованиях со старообрядцами разных толков» проходивших в старо-соборном Иоанно-Предтеченском храме г. Николаевска, в период людной сборной ярмарки с 14  по 17 марта. Вопросы «были оглашены заблаговременно по городу расклеенными объявлениями. В продолжении всех четырех вечерних бесед – бесед многолюдных по числу слушателей, - они предварялись и заключались искусным пением многочисленных священных песнопений по крюкам, исполнявшихся, по примеру прошедшего года, учениками миссионерской школы при Спасо-Преображенском единоверческом монастыре. Случалось, что старообрядцы в конце беседы просили монастырский хор попеть еще и еще «древним напевом»…

Проведены были беседы по следующим вопросам:
1) состав Церкви Христовой и ее вечность,
2) о незаконности и безблагодатности Белокриницкого священства,
3) память, изданная патриархом Никоном в 1653 г., могла ли служить законным основанием к отделению именуемых старообрядцев от Православной Церкви,
4) поморский собор, бывший в Москве в мае месяце 1909 г., пред судом Слова Божия, Вселенских и поместных – Соборов и Св. Отец.

Совопросником на 2-ой и 3-ей беседах был Иван Лукин, крестьянин с. Ахмата, Новоузенского уезда, миссионерствующий на Дону; защитник раскола австрийского толка. Ход собеседований был обычным: никаких новых вопросов не поднималось. Лукиным в полемике по вопросу о «памяти» допускались резкие выпады (например обзывал миссионеров Православной Церкви «разбойниками»…, «на которых кресты понавешали»), крепко испытывавшие долготерпение православных, ревновавших о святости храма Господня. Раздавались иногда дружные возгласы вывести ругателя из храма… Но истинно-пастырское смирение и кротость о. Епархиального миссионера сдерживали негодование православных в границах должного терпения и братского снисхождения к немощной совести заблудших братий. В среде ревнителей веры отеческой – понесенный труд собеседований о. миссионером нашел в сердцах живой отклик признательности, укрепив их в еще более крепком стоянии за веру православную, и благодарности за живое и быстрое опровержение неправд раскольнических и за благоговейное ревнование за веру святую…» [26].


В 1905 году были изданы Манифесты 17 апреля и 17 октября, даровавшие раскольникам возможность свободно исповедывать свою веру. Вот что сообщает об этом времени православный миссионер: «Рядовые старообрядцы отнеслись к манифесту 17 октября сначала недоверчиво, но потом начали с того, что первым делом водрузили кресты на своих молитвенных домах, некоторые из них перестроили на храмы, открыто стали совершать крестные ходы на реку, молебствия и т.д. – Православные вначале недоумевали и спрашивали: «Что сие значит?». Но большинство стало говорить, что давно следовало бы дать раскольникам свободу, а то все они себя считали гонимыми…». 

Но после издания царских Манифестов деятельность православных миссионеров не только не прекратилась, а наоборот стала еще более интенсивной и разнообразной. Борьба «за души» продолжилась с новой силой с обеих сторон. «В общем, раскол автрийского толка становится сильнее и дерзновеннее, выходя из своего прежнего оборонительного положения и выступая уже стороной, воюющей с православной церковью… Опасным для православия следует считать появление старообрядческих журналов и газет, к слову сказать, усердно распространяемых между православными и наполненными хулами и клеветами на православную церковь, ея угодников и служителей».  В связи с этим увеличивалось и число священников-миссионеров в Самарской епархии, и количество совершаемых ими поездок по раскольничьим селам. В сентябре 1906 года даже «состоялось собрание миссионеров в с. Криволучье, где составлено было расписание поездок всех миссионеров, каковое и было утверждено Его Преосвященством и по которому и работали миссионеры». Так, «Уездным миссионером – священником Сергием Пряхиным в отчетном (1906) году совершено 7 поездок… В сентябре и октябре им посещены г. Новоузенск, села Петропавловка и Ахмат, Новоузенского уезда, где проведено 8 публичных и 11 частных бесед… В декабре, по распоряжению Его Преосвященства, снова он посетил г. Новоузенск и с. Ахмат, в которых провел 8 бесед… Всех бесед уездным миссионером проведено 72 публичных и 20 частных». В 1906 году к православной церкви миссионерами и православными священниками было присоединено всего 223 человека, но в Ахмате – присоединений не было. По результатам работы миссионеров Самарская Духовная Консистория определила: «…Объявить миссионеру священнику Александрову, миссионерам – священникам Пряхину и Заседателеву благодарность Епархиального начальства, со внесением в их послужные списки… Резолюция Его Преосвященства: «3 мая 1907 года. Исполнить» [23].
 
В 1909 году по Указу Св. Правительствующего Синода упомянутый священник Сергий Пряхин был утвержден в должности «епархиального противо-старообрядческого миссионера-проповедника Самарской епархии» [24].  И ему пришлось организовывать работу противораскольнических миссионеров в новых, более сложных условиях. Вот что сообщалось в отчете за 1908 год: «В настоящее время старообрядческие вожди обнаруживают кипучую деятельность: они усиленно работают к укреплению и распространению старообрядчества. В самой епархии имеется старообрядческий епархиальный начетчик – Егоров из крестьян Казанской губернии, получающий содержание частью от своего епископа, частью от правления Московского союза начетчиков. На большие беседы всегда высылаются по два старообрядческих начетчика. Случается, что и к этим двум Москва высылает известного Варакина. Епархиальный же начетчик объезжает села и деревни с целью пропаганды, и с целью утверждения в вере своих собратьев, упорно и настойчиво требуя от священников, чтобы они вступали сами с ними в беседы. Свобода печати дала возможность австрийцам в широких размерах усилить пропаганду раскола: они завели свои типографии, свои журналы, печатают свои брошюры и книги, кои распространяют как чрез своих начетчиков, так и чрез приходских иереев. Устройство школ, с отдельными учителями и законоучителями из своей же братии, конечно, служит одним из лучших способов воздействия на душу ребенка и тем будет способствовать укреплению старообрядчества. С тою же целью раскольнические лжепопы, особенно в деревнях и хуторах, при всяком удобном случае, устраивают торжественные соборные служения, с проповедью, приглашая и своих епископов, о чем и оповещается население путем печатных объявлений» [25].

 Сильны были (по выражению епархиального миссионера) в Ахмате и беспоповцы поморского толка, и спасовцы (спасова согласия). Руководители  у поморцев были: Худошин, Черчимцев, Басов - все из Саратовской губернии. Характеризуя их, епархиальный миссионер писал: «И Черчимцев и Худошин злы, нахальны, недобросовестны. Слишком трудно с такими недобросовестными начетчиками вести беседы… Жаль и свои горло и грудь, но ещё более жаль старообрядцев… Лишь бы не молчать, они кощунственно перетолковывают Св. Писание и творения св. отец» [12]. 

Учение Спасова согласия (его разновидность – «большое начало») в Ахмате, Новоузенского уезда, «усердно распространял» Саратовский мещанин Рыдаев. В отчете за 1898 год о. Дм. Александров сообщает: «Из бесед,  замечательных в отчетном году со спасовцами, можно отметить в Ахмате, Новоузенского уезда, где, по вызову, в январе месяце с Рыдаевым я провел 6 (шесть) бесед» [12]. 

В отчете за 1908 год епархиальный миссионер писал: «Безпоповщина имеет видных апологетов, кои не только в нашей епархии, но и во всей России, заправляют всеми делами, в том числе и устной пропагандой раскола. Таковы: у Спасовцев – Коновалов и Мошков, у Поморцев – Худошин и Пичугин. Все они, исключая Худошина, пустили в ход печатные брошюры – в защиту раскола, - брошюры, наполненные хулами и клеветой на пр. церковь. Пичугин обыкновенно, на свои беседы берет с собою «описателя», который, записывая ход бесед, воспроизводит их и вскоре же потом, отпечатав, пускает в ход»[25].

Но самым «загадочным» и малоизученным православными миссионерами старообрядческим толком в Ахмате были «Странники», они же «Бегуны», они же «Подпольники». В отчете за 1898 год о. Дм. Александров пишет: «О странниках официальных данных у нас нет, но, по моим наблюдениям, достоверно известно, что и этот толк существует. Толк странников ютится в д. Ахмате и с. Мироновке (и приходской д. Морше) Новоузенского уезда.
Деревня Ахмат основана 11 лет тому назад выходцами из с. Ахмат и д. Студенки Саратовской губернии. По исповедным росписям за 1897 год в Ахмате значится 222 дома с населением м.п. 597, ж.п. 599; обоего пола 1196 душ. Раскольников-австрийского толка 96, поморцев – 160, спасовцев – 112, но больше всего странников (подпольников) – до 30 домов.
Но и большинство православных заражены духом раскола, по преимуществу, «странничеством»…
Только после целого ряда собеседований миссионеров и местного священника о. Покровского (ныне переведенного) в 1898 г. у исповеди и Св. Причастия было м.п - 179, ж.п. 146  = 325 (в 1897 г. – в первый год служения о. Покровского было 92-73).

С ненавистью и злобой, поддерживаемой всевозможными проходимцами, Ахматские странники относятся к Православной Церкви и ее пастырям.

Антихрист это «предержащая власть и попы»,  по учению странников; а посему каждый православный христианин должен бежать; хотя перед смертью, или под старость от антихриста, должен скрыться, хотя под пол, прияв истинное крещение от наставника. А пока, живя под властью антихриста, скрывай других, лицемерь, выдавай себя за православного, но в храме не бывай, а тем паче у исповеди и Св. Причастия…
И вот, вдали от глаза властей, у ахматских странников проживают в подпольях бродяги, наезжает какая-то «Клавдия», по слухам из Казанской губернии. Сношения имеют с Владимирскими и Бабановскими (Саратовской губ.) странниками.

У всех вожаков дома с особыми, на случай, выходами, тайниками.
Что творится в этих подпольях, трудно сказать. Знают только некоторые православные, что, вот, был такой-то, захворал, а куда девался? Ушел, говорят, «странничать».
Замечательно, что странники (собственно, странноприимцы), как несчитающие  действительным крещение в Православной Церкви, крестов не носят. По идее «странник» - монах. С женой живет до «крещения». Перекрестившись, жену и детей бросает.
Своею взаимопомощью, учением, что до побега не воспрещается грешить сколько и как угодно, потому что крещением, которое над «странноприимцем» совершается большею частью перед смертью, омоются все грехи прошедшей жизни, - толк этот для Православной Церкви самый опасный и вредный.

«Странноприимцы», т.е. живущие в миру, дающие притон чистым бегунам (перекрещенным), чтобы отвлечь себя от подозрений в укрывательстве, детей крестят и брачат в церкви, не придавая,  конечно, этому никакого значения. 

Главарем у ахматских бегунов считается Георгий Ш.; собираются же, по  преимуществу, в доме (особая половина, с выходом на задний двор – к амбарам) Ст. Чер-ва и у Кор-кова» [13]. Можно предположить, что под сокращением «Кор-ков» имеется в виду фамилия «Корабельщиков», очень распространенная в селе Ахмат; под сокращением «Ш.» - «Шипов», была старообрядческая семья с такой фамилией в Ахмате. 

О беседах с начетчиками толка «странников» в отчетах миссионеров ничего не сообщалось. Видимо, «странники» не стремились к таким открытым беседам.

Спустя примерно 10 лет, по поводу «странников» в отчете епархиального миссионера сообщалось: «Странников в Самарской епархии около 40 семейств, главным образом в Новоузенском уезде, но живут они тихо, смирно и никакой жизнедеятельности не проявляют» [25].

Изменилось к 1914 году и положение других старообрядческих толков в Самарской епархии. В 1913 году в Новоузенском уезде было заражено расколом 10 приходов (из 102-х). Епархиальный миссионер Сергий Пряхин в своем отчете писал: «Австрийский толк когда-то был одним из сильнейших и опаснейших толков. Совсем не то представляет он из себя в настоящее время. Заметно, что он начинает терять свой авторитет в глазах не только окружающих толков, но даже своих последователей, а тем более у православных. Опасным он был тогда, когда в защиту этого толка издавались различные журналы, брошюры и книги. Теперь же начетчики австрийского толка в своих сочинениях стали открыто защищать не свою веру, а еврейскую... 

Нельзя умолчать о том печальном явлении в жизни раскола, какое происходит в настоящее время. Многие из старообрядцев потеряли свою веру в старые книги и во все то, что они прежде признавали за святое, а стали уклоняться на путь погибельного сектанства. Вот как об этом пишут сами же старообрядцы в своих журналах: «Сектантство уже сильно просачивается в расколо-австрийскую среду, безверие жадными объятиями захватывает и расколо-австрийскую молодежь, законы страны для нее не существуют, в общинах всюду непорядки, почти сущий хаос с церковным имуществом, и до всего этого как будто никому и дела нет» («Стар. Мысль 1913 г., №9, стр. 871).

Личный состав противораскольнической миссии кроме епархиального миссионера и его помощника следующий: … по Новоузенскому уезду: Миссионеры-сотрудники священники: г. Новоузенска Х. Шашилов, с. Ахматовки А. Соловьев, с. Красного Яра Г. Старцев, проведено ими 10 публичных, 60 частных бесед и произнесено 30 проповедей.

Деятельность миссии … направлялась к ограждению чад православной церкви от заражения старообрядческими заблуждениями и к ослаблению раскола... В местах, зараженных старообрядчеством, миссионерами велись публичные и частные полемические беседы и религиозно-нравственные чтения, с раздачей листовок и брошюр  и, главным образом, организовывались «кружки ревнителей православия» (самое сильное орудие в руках миссионеров и пастырей в деле борьбы со всякого рода религиозными лжеучениями). В настоящее время «кружки» открыты почти во всех приходах епархии со старообрядческим населением» [42].

1 августа 1914 года началась страшная для России Первая Мировая война. Несмотря на многие трудности, православные миссионеры Самарской епархии не прекратили своей деятельности. Епархиальный миссионер отмечал положительные изменение в отношении старообрядцев к православной церкви: «Разразившаяся в 1914 году великая европейская война оказала громадное влияние на внешнее благосостояние государства, но не осталась без ее влияния и внутренняя сторона жизни народа. В частности эта война оказала благотворное влияние на внутреннюю жизнь старообрядцев. Благотворность влияния европейской войны видно из того, что старообрядцы, прежде фанатично настроенные против православной церкви теперь как-то смягчились, и из уст их уже не услышишь тех враждебных и прямо-таки ругательских выражений по адресу православной церкви. Война старообрядцев, как сынов ушедших от Бога «на страну далече», заставила призадуматься над своим бедственным положением. Особенно же сильное влияние она оказала на внутреннюю жизнь старообрядцев-воинов. Это было подмечено во время поездок по епархии. От многих старообрядцев приходилось слышать, что их дети присылают письма, в которых часто просят их сходить к православному священнику, чтобы он помолился за них и прислал им Божие благословение. 

С каждым днем «христиане» амвросиевской церкви (т.е. австрийского толка) все более и более начинают сомневаться в истинности своего упования. Теперь же не только миряне, но и пастыри амвросиевской церкви стали сознавать, что эта церковь — не Христово учреждение, а амвросиевское. В христианской церкви управляют верующими пастыри, а их общиной в настоящее время управляют купцы. 
Вот как об этом свидетельствует их именуемый священник Т. Аксенов: «У нас в старообрядчестве священники выбираются народом, поэтому священники вполне зависимы от народа, а народ вообще зависит от сильных мира сего, т. е. богачей. Вот эти богачи просто-напросто иногда приказывают священнику молчать, а если священник не молчит, то о таковом составляется нехорошее мнение, даже доходит до того, что таковой говорящий поучения, считается чуть ли не еретиком...».

...Вообще Белокриницкая община в Самарской губернии с каждым годом падает все ниже и ниже. Эта община уже более 2-х лет не имеет своего епископа. Она даже не имеет защитников своего упования. Егоров и Лукин (тот самый Иван Лукин – житель Ахмата), их бывшие защитники, теперь ими не признаются, потому что не могут на беседах защищать их.
О деятельности других толков говорить не приходится, так как они в отчетном году в своих действиях себя не проявили» [45]. 

Деятельность миссии направлялась, как и прежде, «к ограждению чад православной церкви от заражения старообрядческими заблуждениями и к ослаблению раскола». Миссионерами велись публичные и частные беседы и религиозно-нравственные чтения, с раздачей листков и брошюр противостарообрядческого и религиозно-нравственного содержания и главным образом организовывались «кружки ревнителей православия». 

Деятельность миссионеров-сотрудников в нынешнем году, благодаря великой европейской войне, проходила при ненормальных условиях. Им нельзя было всецело отдаться миссии, так как народное бедствие и нужда, связанные с этой войной, требовали от них большого напряжения физических и нравственных сил в другом направлении. Пастырский долг заставлял их проникаться нуждами народа и по мере возможности смягчать эту нужду. Они должны были оказывать духовно-нравственную и материальную поддержку семьям ушедших на войну солдат. С открытием военных действий, внезапно захвативших весь русский народ, многие семейства запасных очутились в очень и очень тяжелых материальных условиях. Поля у многих призванных остались неубранными, у многих семейств запасных, живших исключительно заработком своих мужей и отцов, с призывом их на службу не оказалось никаких средств к пропитанию. Казенное же пособие сразу выдаваться не могло, так как на это требовался известный срок. Вот в этих-то случаях духовенство и было отзывчивым к нуждам своих прихожан. В самом деле, кто кроме пастырей в такой степени может быть полезным семьям ушедших на войну солдат в деле разъяснения прав этих семей на получение пособия, наведения справок в учреждениях. Наконец, голосу пастырей, как никому, прихожане открывают свои сердца на дело благотворительности. Они же заведывали выдачей и распределением собранных с прихожан денег, ибо никому так не известно положение семей оставшихся, как пастырям. Кроме того не нужно забывать их горячие и неустанные молитвы о падших воинах и отправляющихся на войну и о речах, в которых возбуждался патриотизм оставшихся и готовящихся идти на войну. Все это вместе взятое, конечно, отвлекало внимание пастырей от дела миссии, но и это было делом важным, которым никак нельзя было пренебрегать. Такая деятельность пастырей церкви возвысит их в глазах всего народа и поднимет их авторитет, который пал вследствие развращенности нравов народа, а отчасти и деятельности противников православной церкви старообрядцев, и заставит замолкнуть всех хулителей пастырей. Эта война как бы назначена самой судьбой для укрепления и возвышения в глазах народа авторитета пастырей [45].
 

Отношение народа к миссионерским беседам

Как же относились рядовые старообрядцы к беседам с православными миссионерами? И на этот вопрос отвечает епархиальный миссионер.

1898 год: «Самый народ, живущий в селах, зараженных расколом – не молча слушает беседы, - а принимает живое участие в беседах, в любовью относится к миссионеру, просит, после беседы, снабдить его книгами, дабы он – сам или его дети могли почитать о пагубности раскола и спасительности православия – своим соседям и родным… И часто, забывая усталость, снова начинаешь беседовать с оставшимися православными…
4-5 часов – обыкновенная продолжительность беседы. По окончании бесед православным и раскольникам раздавались брошюры противураскольнического содержания – издания Братства Св. Петра Митрополита. Ревнителям же православия давал сочинения Озерскаго, Архим. Павла, Григория» [13]. 

1906 год: «По наблюдениям миссионеров, народ охотно посещает беседы и внимательно слушает. В отчетном году неоднократно сами старообрядцы просили миссионеров посетить их села для собеседований о вере, что миссионерами и исполнялось. Бывали беседы, когда храмы, даже обширные, едва могли вместить всех желавших послушать беседы. Так было в г. Николаевске, Новоузенске и др. Чтобы послушать беседы, на которых уясняются истины веры, бывали случаи, что приезжали за несколько сот верст. Особенно в отчетном году интересно старообрядцы беседовали по вопросам об «окружном послании» и о примирении окружников с неокружниками… Вследствие бесед крестьяне обнаруживают особую ревность к православию, а некоторые начинают и сами вести борьбу с расколом. После бесед обычно народу вообще, в особенности грамотным крестьянам, раздавались брошюры, листовки и книги противураскольнического содержания» [23].

Однако, за открытую проповедь своего вероучения, до издания Манифестов 1905 года, старообрядцы могли быть и отданы под суд.  «10 октября 1898 года в г. Новоузенске назначено было разбирательство дела о крестьянине д. Ахмата, Новоузенского уезда, Г. С-ве, спасовце нетовского толка, обвинявшемся в хуле на православную церковь, её таинства, на св. угодников Божиих и на их мощи. Дело это судом отложено,  вследствие неполучения свидетелями повесток» [14]. 

За весь период деятельности противораскольнической миссии в с. Ахмат вплоть до 1918 г., в просмотренных автором статьи журналах «Самарские епрхиальные ведомости» (имеющихся в наличии в Российской Государственной Публичной Исторической Библиотеке) не было ни одного сообщения о присоединении к православию кого-либо из Ахматских старообрядцев  (в отчетах есть только общие сведения по Самарской губернии). 

Однако в журнале № 3 за 1911 год появилась интересная заметка «Присоединение к православию»: «Села Ахмата, Новоузенского уезда, священник-миссионер Александр Соловьев доносит Самарской Духовной Консистории, что им присоединен к православию чрез таинство Св. Крещения из иудейского вероисповедания аптекарский помощник Иосиф Марков Гринберг со своей малолетней дочерью Фрейдой, которой при Св. Крещении дано имя – Феодосии, а Иосифу Гринбергу оставлено прежнее имя. Сын же Гринберга – Давид, которого он просил присоединить вместе с собой, присоединен к православию в С.-Петербурге в школе глухонемых, учеником которой он состоит. Присоединение Иосифа Гринберга совершено так, как предписано Самарской Духовной Консисторией – только после 40 дневного испытания в вере» [27]. 

Так, в постоянных трудах и «поисках истины» и жили-поживали Ахматские крестьяне – старообрядцы и православные  -  до самой революции 1917 года.  
К 1918 году все резко изменилось, мирным беседам пришел конец. Настали страшные дни и для православной, и для старообрядческой церкви.
В 1-ом номере «Самарских епархиальных ведомостей» за 1918 год (последний год их издания) была помещена статья священника Викт. Разумовского «На защиту православия!»: «Тяжелое время. Грозные дни для Церкви и Православия. Совершаются возмутительные кощунства и дерзкие надругательства над святынями. Не только поругаются, религия и вера, как знание и настроение человеческого ума и сердца, но потрясаются и самые великие идеи христианства... Переоцениваются духовные ценности, отвергаются и попираются старые основы духовной жизни, выдвигаются новые идеалы и новые ценности...
Переоценка ценностей и подмена идеалов принесли и приносят свои результаты. Падает нравственный уровень русского человека. Дерзко и смело поднимаются его руки на веру и святыни его отцов и собратьев. Он расстреливает кремлевские святыни, он оскверняет народные храмы, он кощунствует над св. мощами, он гонит своих пастырей.
…Теперь настало такое время, когда нужна миссия в широком смысле, а таким миссионером может быть только приходской священник. Теперь нужен миссионер не только для борьбы с расколом и сектанством, но и для нравственного оздоровления русского народа, ввергнутого в бездну большевизма, анархии и хулиганства. Каждый приходской священник должен быть миссионером. Трудно это. Нет ни надлежащей подготовки, ни нужных знаний, ни достаточного опыта...но учиться никогда не поздно... Грядущая опасность должна пробудить в нас энергию и заставить восполнить все пропущенное (знания)... Будем учиться , будем читать, будем вникать в жизнь народа, в его психологию и там найдем неисчерпаемый материал. Нужно решиться. Пусть ваша проповедь будет и не такой изящной и красноречивой, как проповедь из сборника, но это будет проповедь вашего собственного ума, сердца и настроения. Не нужно сухости и отвлеченности. Берите темы прямо из жизни, касайтесь самой жизни народа, покажите ему, как он живет, и как должен жить по-христиански, по-евангельски...
...Помимо того. В нашей церкви есть «сила забытая». Ее мы должны воскресить и на нее опереться. Я говорю о женщинах. Ведь они являются постоянными посетителями храма и составляют главный контингент исповедников и причастников. Преданность женщины церкви и православию громадна и в этом отношении женщина консервативнее мужчины. Поэтому нужно организовать женщин, привлечь их к деятельному участию в церковно-приходской жизни и сразу будет видно, какую мощную силу и поддержку приобрели мы для себя...
В народе есть еще религиозность. Не погибла еще окончательно совесть русского человека, народ сознает, что совершает дурное дело. И пастыри  являются единственными защитниками и охранителями гибнущей совести погибающего народа...» [50].

Пророческими оказались слова священника Разумовского. Действительно, в годы советской власти в основном именно женщины – наши бабушки и прабабушки  - хранили и сохранили веру православную и древлеправославную (старообрядческую), и в Ахмате  - тоже. Помню свою прабабушку – Евдокию Павловну Корабельщикову. До самой смерти (а умерла она в 1987 году в возрасте 91 год) она ежедневно утром и вечером тихонько молилась,  не взирая ни на какие запреты – за нас, за Россию, держа в руках по старообрядческому обычаю свою лестовку.  Царствие ей небесное!

В марте 1918 года в журнале «Самарские епархиальные ведомости» появилось короткое сообщение: «17 (30) марта занята Самарская Духовная Консистория. Опечатаны дела и поставлена стража» [51].

Началась другая жизнь. 1919-1922 -  годы Гражданской войны и разгула бандитизма в Новоузенском уезде, голод, вызванный «продразверсткой». С 1928 года – коллективизация сельского хозяйства, массовые «раскулачивания», и опять - страшный голод в Поволжье. В 1926 году в селе Ахмат Ахматского сельсовета было 418 домохозяйств и проживало 1735 жителей (816 мужчин и 919 женщин)[52]. После голода 1932-1933 годов их стало гораздо меньше. Священники Новоузенского уезда, предвидевшие последствия спешной  коллективизации и выступившие против нее, поплатились за это жизнью. Среди них был и последний Ахматский священник Андрей Батаев.

Батаев Андрей Карпович 1868 года рождения, уроженец с. Дьяковка Краснокутского кантона АССР НП. Житель с. Ахмат Краснокутского кантона АССР НП, священник. Арестован 02.11.30г. Осужден 04.04.31г. тройкой ПП ОГПУ по НВК за участие в а/с (антисоветской) организации и проведение а/с агитации к ВМН (высшей мере наказания). Расстрелян 27.04.31г. в г. Покровске. Место захоронения - г. Покровск. Реабилитирован 30.06.89г. Саратовским областным судом. (Арх. уголовное дело №ОФ-26903). (Источник: Книга памяти Саратовской обл. - подготовительные материалы) [53, 54, 55].

 На сайте ПСТГУ (Православного Свято-Тихонова Гуманитарного Университета, который ведет базу данных по репрессированным священнослужителям) представлены материалы «Дела священников о.Карпа Мусаткина, о.Михаила Хераскова и др. (11 человек), г.Покровск (Энгельс), 1931г.» Регион АССР Немцев Поволжья (Саратовская обл.) (Архив УФСБ по Саратовской обл. Д.ОФ-24805). 

«Основные обвиняемые:
- протоиерей Завражин Николай Иванович
- священник Белов Сергей Александрович (священник Крестовоздвиженской   церкви г. Покровска)
- священник Витевский Василий Иванович
- священник Мусаткин Карп Григорьевич (священник Вознесенской церкви г.Покровска)
- священник Херасков Михаил Иванович (член Епархиального Совета, священник Троицкой церкви г.Покровска).
Период следствя - с ноября 1930 г. до 31 августа 1931 г. 
Место заключения - АССР Немцев Поволжья, г.Покровск, ИТД. 
Основное обвинение - "член к/р (контрреволюционной) повстанческой церковной организации, ставившей целью свержение Соввласти и восстановление демократической республики" 

Общее описание дела: 
 По делу было арестовано 11 человек. В их число входило 10 священников и один член церковного совета. Из материалов дела:  «В ГПУ стали поступать сведения о том, что в Троицкой церкви г. Покровска начиная с 1929г. происходят нелегальные собрания, на которых присутствует и духовенство из других церквей... На собраниях велись обсуждения правительственных мероприятий. ГПУ усилило наблюдение за деятельностью православного духовенства г.Покровска, и обнаружило, что в квартире попа Карпа Мусаткина происходят сборища   духовенства г. Покровска и близ расположенных сел… В сборищах принимали участие и члены церковных   советов,  установлено, что некоторые священники имели тесные взаимоотношения   с митрополитом Саратовским Серафимом (Александровым), регулярно посещая  его, якобы по делам службы...

       Установлено, что на территории АССР Немцев Поволжья существовала   к/р повстанческая организация духовенства, возглавляемая и руководимая духовенством и создавшая по всей почти территории республики     многочисленные к/р ячейки повстанческого характера.

 Организация в г. Покровске - возглавлялась попом М. Херасковым и попом К. Мусаткиным. Покровская ячейка группировала около себя     ячейки из окружающих сел…

С 1928г. в связи с коллективизацией, используя недовольство населения и группируя около церковных советов к/р элемент, организация вновь начинает активнейшую деятельность. Ее руководителем и идеологом становится митрополит Саратовский Серафим (Александров). Он давал указания священникам в отношении мероприятий к/р характера...

Для конспирации к/р работы митрополит Серафим разослал обращение к духовенству с запрещением ведения агитации против колхозного строительства...   К моменту вскрытия к/р организации она имела ряд к/р ячеек в селах, руководителями которых было духовенство...
     
Были вскрыты и ликвидированы следующие к/р ячейки:
1- в с. Ваулино - во главе с попом Шаровым, 
2- в с. Ахмат - с попом Омировым, 
3- в с. Мордовое - с попом Крестовоздвиженским, 
4- в с. Ахмат Краснокутского кантона - во главе с попом Батаевым, 
5- в Красном Куте - с попом Годиновым, 
6- в с. Логиновке - с попом Бондаренко, 
7- в с. Романовке и
8- в с. Калуге Федоровского кантона активнейшее участие принимал священник Георгиевский, завербованный   попом Антоновым...
      
Подобные ячейки теперь нами вскрыты и в г. Покровске (руководители ячеек Мусаткин, Херасков, Белов), Квасниковке (попом А. Антоновым) и Анисовке (возглавляемая  попом Т.В.Угловым). 

Эти ячейки к/р организации, ставили себе общие цели - свержение Советской власти путем  вооруженного восстания и восстановление демократической республики. Собирались и дома у священников, и в приходских церквах вместе с мирянами. 

Из материалов дела: «Митрополит Серафим давал указания,  как противодействовать распоряжениям нашего правительства...   Организация, проводила нелегальные   собрания, обсуждая на них вопросы текущей политики, формы и методы борьбы с Соввластью и проводимыми  ею мероприятиями. Организация привлекала на свои нелегальные собрания не только духовенство, но и верующее население.      

На нелегальных собраниях внедряли в сознание верующих мысль:
- что коллективизация есть враг религии, и с наступлением стопроцентной   коллективизации наступит крах религии, а потому в колхоз входить не надо,   
- что скоро будет война, и колхозы развалятся
- о скорой интервенции, при которой восстание внутри страны поможет свергнуть  Соввласть».

 27 августа 1931г. было составлено обвинительное заключение, следствие было закончено, и 31 августа 1931г. тройка при ПП ОГПУ по Нижне-Волжскому краю вынесла обвинительный приговор по ст.58-10,58-11 УК РСФСР. Восемь обвиненных по делу были приговорены к 10 годам концлагерей, один человек (священник А.А.Попов) - к 5 годам концлагерей, и двое (священники Ф.Д.Волковский и Т.В.Углов) - к 5 годам высылки в Северный край.
 Все проходившие по делу были реабилитированы 13 апреля 1989г. прокуратурой Саратовской обл.» [56].

Как следует из предыдущей записи, священник А. Батаев, вместо 10 лет концлагерей, был расстрелян. Такая же участь постигла и Краснокутского священника, по-видимому, и остальных обвиняемых.

Пусть же память о них сохранится в сердцах нынешних жителей Красного Кута, Ахмата и соседних сел. 


БЛАГОДАРНОСТЬ:
Автор выражает глубокую благодарность Саратовскому краеведу Геннадию Кузнецову за предоставленные чертежи Ахматской Свято-Никольской церкви.


Список литературы

1. «Списки населенных пунктов Самарской губернии по сведениям 1859 года»
2. «Населенные места Российской Империи в 500 и более жителей с указанием всего наличного в них населения и числа жителей преобладающих вероисповеданий по данным Первой всеобщей переписи населения 1897 г.», Санкт-Петербург, 1905, стр. 186
3. «Книжница Самарского староверия», данные интернет-сайта: http://samstar-biblio.ucoz.ru/load/19-1-0-29
4. «Самарские епархиальные ведомости» № 16 от 15.08.1902 года, стр. 117-123, «Росписание жалованья духовенству за 1-ю половину 1902 г.».
5. «Самарские епархиальные ведомости» № 22 от 15.11.1902 года (часть неофициальная), стр. 1053-1066, «Обозрение епархии Его Преосвященством. Николаевский и Новоузенский уезды» (с 14 по 30 сентября 1902 г.).
6. «Самарские епархиальные ведомости» № 15 от 1 августа 1897 г., «Состояние раскола и сектанства в Самарской епархии за 1896 год» (продолжение).
7. «Самарские епархиальные ведомости» № 22 от 15 ноября 1903 года, «Состояние раскола в Самарской епархии (по официальным данным за 1902 год)».
8. «Самарские епархиальные ведомости» № 11 от 1 июня 1898 года, с. 162.
9. «Самарские епархиальные ведомости» № 18 от 15 сентября 1898 года, с. 873.
10. «Самарские епархиальные ведомости» № 1 от 1 января 1899 года, с. 4 «Журналы съезда миссионеров Самарской епархии» (утверждены Его Преосвященством от 26 мая 1899 года).
11. «Самарские епархиальные ведомости» № 8 от 15 апреля 1899 года, «Отчетные сведения по противораскольнической миссии в Самарской епархии, за 1898 год». 
12. «Самарские епархиальные ведомости» № 9 от 1 мая 1899 года, с. 415-423, «Отчетные сведения по противо-раскольнической миссии в Самарской епархии за 1898 год» (продолжение).
13. «Самарские епархиальные ведомости» № 10 от 15 мая 1899 г., «Отчетные сведения по противо-раскольнической миссии в Самарской епархии за 1898 год» (окончание)
14. «Самарские епархиальные ведомости» № 22 от 15 ноября 1899 г., «Очерк состояния раскола и сектантства в Самарской епархии в 1898 году».
15. «Самарские епархиальные ведомости»  № 21 от 1 ноября 1903 года, с. 1033, «Новый храм».  
16. «Самарские епархиальные ведомости» № 13 от 1 июля 1905 года, с. 461-463, «Школьные очерки».
17. «Самарские епархиальные ведомости» № 16 от 15 августа 1905 года (неофициальная часть), с. 671-673.
18. «Самарские епархиальные ведомости» № 1 от 1 января 1897 года, с. 8-9.
19. «Самарские епархиальные ведомости» № 13 от 1 июля 1907 года, с. 347, 348.
20. «Самарские епархиальные ведомости» № 24 от 15 декабря 1907 года, с. 755.
21. «Самарские епархиальные ведомости» № 11 от 1 июня 1908 года, с. 319.
22. «Самарские епархиальные ведомости» № 13 от 1 июля 1908 года, с. 401.
23. «Самарские епархиальные ведомости» № 15 от 1 августа 1907 года, с. 421, с. 429, «Отчет о состоянии раскола в Самарской епархии за 1906 год».
24. «Самарские епархиальные ведомости» № 5 от 1 марта 1910 г., с. 155.
25. «Самарские епархиальные ведомости» 1909 год, с. 426 и далее, «Извлечение из отчета Самарского Епархиального Миссионерского Совета. О состоянии противостарообрядческой миссии в епархии за 1908 год».
26. «Самарские епархиальные ведомости» № 8 от 15 апреля 1910 г., с. 494, Протоиерей Н. Аксенов «Собеседования со старообрядцами в г. Николаевске».
27. «Самарские епархиальные ведомости» № 3 от 1 февраля 1911 г. (неоф. часть), с. 214.
28. «Самарские епархиальные ведомости» № 4 от 15 февраля 1911 г., с. 146, 150.
29. «Самарские епархиальные ведомости» № 12 от 15 июня 1911 г., с. 293.
30. «Самарские епархиальные ведомости» № 22 от 15 ноября 1914 г., с. 500.
31. «Самарские епархиальные ведомости» № 5 от 1 марта 1916 г.,  часть неофициальная, с. 155-156.
32. «Самарские епархиальные ведомости» № 13 от 1 июля 1914 г., после с. 307 «Список церквей и приходов по благочинническим округам на 1914 год».
33. «Самарские епархиальные ведомости» № 9-10 от 1-14 — 15-28 мая 1918 г., с. 84-86.
34. «Самарские епархиальные ведомости» № 18 от 15 сентября 1913 г., с. 251 «Постановления съезда наблюдателей церковных школ Самарской Епархии 10-15 июня 1913 года», Журнал № 3, пункт 10  «Об учителях и преподавании в школах в местностях, зараженных расколом и сектанством».
35. «Самарские епархиальные ведомости» № 4 от 15 февраля 1915 г., после с. 68 «Отчет Самарского Епархиального наблюдателя о состоянии церковных школ в 1913-1914 учебном году».
36. «Самарские епархиальные ведомости» № 1 от 1 января 1914 года,  «Отчет … за 1912-1913 учебный год».
37. Невский А., «Оттеснивший самого «Спаса», «Наука и религия», 1972 г., № 5, с. 65-67.
38. Паламарчук П. Г., «Бар-град и тайны святителя Николая», «Наука и религия», 1996г., № 7, с. 20-23. 
39. «Самарские епархиальные ведомости» № 13 от 1 июля 1913 г., с. 166-167
40. «Самарские епархиальные ведомости» № 3 от 1 февраля 1913 г., после с. 85 «Отчет о состоянии церковных школ Самарской епархии в 1911-1912 учебном году».
41. «Самарские епархиальные ведомости» № 8 от 15 апреля 1913 г., «Отчет о состоянии церковных школ Самарской епархии в 1911-1912 учебном году» (продолжение).
42. «Самарские епархиальные ведомости» № 24 от 15 декабря 1914 г., «О состоянии и действиях противораскольнической миссии в 1913 году».
43. «Самарские епархиальные ведомости» № 19 от 1 октября 1915 г., с. 507 (часть неофициальная), «Список Депутатов от духовенства и церковных старост Самарской епархии сессии 1915 года».
44. «Самарские епархиальные ведомости» № 24 от 15 декабря 1914 г., «О состоянии и действиях противораскольнической миссии в 1913 году».
45. «Самарские епархиальные ведомости» № 15 от 1 августа 1915 г., «Отчет о состоянии сектанства и старообрядчества и действиях противосектантской и противостарообрядческой миссии в Самарской епархии за 1914 год», с. 49 отчета – «Отчет о состоянии и действиях противораскольнической миссии в 1914 году».
46. «Самарские епархиальные ведомости» № 17 от 1 сентября 1909 г. (часть неофициальная), с. 584.
47. «Самарские епархиальные ведомости» № 18 от 15 сентября 1909 года, с. 648 и далее.
48. «Самарские епархиальные ведомости» № 17 от 1 сентября 1898 года, с. 779-788 и далее.
49. «Самарские епархиальные ведомости» № 21 от 1 ноября 1898 года, с. 981, «Слово в день Казанской иконы Богоматери».
50. «Самарские епархиальные ведомости» № 1 от 1 января 1918 года, с. 6. 
51. «Самарские епархиальные ведомости» № 6 от 15(28) марта 1918 г., неоф.часть, с. 253.
52. «Предварительные итоги Всесоюзной переписи населения 1926 года по АССР Немцев Поволжья», Покровск, 1927, с. 28-83, № п/п 383 (http://wolgadeutsche.ru/history/perepis_06.htm).
53. Данные сайта 54. Данные сайта http://rosgenea.ru/?alf=2&serchcatal=&name=&r=5
55. Данные сайта  http://lists.memo.ru/index2.htm
56. Данные сайта ПСТГУ, Факультет ИПМ, Список Пострадавших